Автор: — Ну, что смотришь? — спросил Богдан-кузнец, — не знаю, кто ты есть, но мы-то тебя сюда не звали.
Старик закряхтел, покашлял в кулак и присел на корточки рядом с костром.
— Ох, что-то не пойму никак, — заговорил старик, — жарко мне у костра или холодно. Скорее всего, холодно. Никакой огонь не может согреть того, кому оказывают холодный приём. Ух, я просто заледенел от холода!
— А с какой стати тебе оказывать тёплый приём? – спросил старика Богдан-кузнец, — я, хоть и Богдан, да не царевич, а ты из лесу появился, и нам не известно, может, ты — серый волк!
— Думы одолевают меня, ох, думы, — тихим голосом произнёс старик, — мне говаривали, что в одной из деревень проживает Богдан-кузнец, который славится своей добротой и гостеприимством. Неужели, люди неправду говорят! О-хо-хо-хо!
— Ты меня знаешь, откуда?
— Нет-нет! Я знаю доброго и вежливого Богдана-кузнеца, а тебя не знаю.
— Зато я знаю тебя! Ты большой любитель, а может и любительница (это трудно определить) приносить добрым людям зло. Ты ещё ненасытен – тебе всё мало. Ты уже пугал Варвару, ты хотел убить меня. У тебя ничего не получилось, и твоя ненасытность не удовлетворена! Она хочет, чтобы кто-то, а в данном случае мы, в конце концов это зло получили. Какого же тёплого приёма от нас ждёшь, если ты — оборотень?
— Так вот в чём дело! А я-то думаю, отчего это Богдан-кузнец так грубо разговаривает со старым человеком. Оказывается, ты принял меня за оборотня хо-хо-хо!
— А разве это не ты представал перед нами и девушкой, и старухой, и кошкой?
— Не я! Хотя кое-что в этом роде при желании я смог бы изобразить, но такого желания у меня не было и нет! А теперь слушайте: на другой берег речки к змеиному ручью не ходите, там папоротник на Ивана Купала цвести не будет. Где распустится цветок, не скажу. Только своим личным усердием и смелостью человек может добиться того, чтобы цветок дался ему в руки. Ты, Богдан-кузнец, смелый и достойный человек, поэтому могу дать только подсказку: «Не желай, где гуляют, а желай, где тонут».
Старик поднялся на ноги, подошёл к Богдану-кузнецу, протянул ему свёрток и сказал:
— Здесь находится необычное стёклышко. Если захочешь, чтобы кто-нибудь на короткое время уснул, направь на него это стёклышко, и он уснёт. Воспользоваться стёклышком можно только три раза. Если применишь его в четвёртый раз, уснёшь сам, возможно, надолго. Ты, кажется, предположил, что знаешь меня и будто я оборотень. Никогда не делай поспешных выводов, Богдан-кузнец, хотя в твоих предположениях есть доля истины.
С этими словами старик отошёл от Богдана-кузнеца, подошёл к угасшему костру и, не боясь того, что его тонкие лапти могут загореться, встал в самый его центр. Затем своей палкой он стал помешивать угли костра, выбивая из них искры. Их становилось всё больше и больше, они поднимались всё выше и выше и, наконец, в своём фейерверке накрыли старика. Варвара и Богдан-кузнец не успели даже удивиться происходящему, как искры исчезли, а вместе с ними исчез и старик. Перед ними был потухший костёр с тлеющими головешками. Некоторое время Варвара и Богдан-кузнец стояли молча, с разинутыми от изумления ртами. Первым пришёл в себя Богдан-кузнец, посмотрел на зажатый в ладони свёрток и развернул его. Он увидел, что действительно, в свёртке находилось стёклышко, а на внутренней стороне свёртка чётко просматривались слова: податель сего есть мой отец. Фея.
— Вот это да! – воскликнула Варвара, — только что мы лицом к лицу встретились с отцом самой феи!
— Я больше скажу, добавил Богдан-кузнец, пряча свёрток под рубаху, — может быть в первый и последний раз нам посчастливилось поговорить с самим Духом лесным. Я слышал от деревенских стариков, что существуют предания глубокой старины, где говорится, что лесной Дух бывает очень добрым, но часто — непомерно злым. Нам повезло: этот великий волшебник с нами был непомерно добрым!
— И этот добрый Дух, — подхватила его слова Варвара, — произнёс удивительно непонятную фразу: «не желай, где гуляют, а желай, где тонут». Богданушка, не мог же он её сказать просто так! В этом должен быть какой-то смысл?
— Конечно, Варенька, конечно, — подтвердил Богдан-кузнец, — но я его не понимаю.
— Но это он сказал, когда упоминался цветок. С ним надо искать связь.
— Надо искать, где переночевать, а не связь с цветком!
— А разве мы будем ночевать в лесу?
— А разве ты не заметила, что уже начинает темнеть? Как мы можем воротиться домой, если не сделали дело?
— Мы сделали кусочек дела, Богданушка. Отец феи сказал, что у змеиного ручья папоротник цвести не будет, значит, у нас остаются только два места: лесная поляна и болото. А я, вообще-то, готова ночевать и в лесу!
— Я, думаю, что ему можно верить, и это не оборотень, который приходил к нам с тобой. Теперь мы двинемся к поляне, где растёт папоротник, потому что до неё отсюда ближе, чем до лесного болота.
— Богданушка, а почему у змеиного ручья такое название, ведь за всё это время возле него мы не встретили ни одной змеи?
— Так он течёт по лесу, извиваясь, как змея, отсюда и название. Правда, существует и другое объяснение. Когда-то, в очень давние времена, все змеи, которые обитали в лесу возле ручья на всём его протяжение, перед праздником Ивана Купала собирались только в одном месте. Возможно, это как раз то место, где ручей уходит под землю. Неизвестно, о чём они там говорили на своём змеином языке, но только в этот праздник, когда змеи уже были в местах своего обитания, к ручью лучше было не подходить. Они нападали на человека именно у ручья. В другие дни змеи вообще старались и, наверное, стараются до сих пор, никому не попадаться на глаза.
— Я вот не могу понять, почему это в праздник Ивана Купала происходят такие страшные события. Праздники не должны быть страшными.
— Наверное, кто-то на Ивана Купала обидел какую-нибудь змею, а может быть даже, от нечего делать, и убил. Вот змеи в этот день и мстили.
— Убил перед праздником! Как ужасно!
— Я уверен, Варенька, что нельзя никого убивать ни в какой день вообще. Ну, а нам надо шалаш соорудить, ночь скоро.
Шалаш решено было поставить под деревьями, недалеко от речки. Богдан-кузнец был мастер на все руки, поэтому, Варвара не сомневалась, что через очень короткое время жилище для ночлега будет готово. Решив помочь ему, она вышла к густому кустарнику, чтобы возле него в буреломе наломать сухих веток. Однако работа не шла на лад; то и дело попадались сырые ветки, потому что дождь закончился совсем недавно. Неожиданно Богдан-кузнец крикнул ей, чтобы она бросила это занятие и пошла бы к речке, набрать в ёмкость воды. Варвара так и сделала. Она взяла ёмкость для воды, вышла на открытую местность, чтобы с пригорка спуститься к речке, но вдруг громко пронзительно закричала, показывая рукой в сторону речки. Богдан-кузнец подбежал к Варваре, посмотрел туда, куда она показывала, и обомлел: на берегу речки, он увидел огромный шевелящийся холм. Присмотревшись, Богдан-кузнец понял, почему холм шевелится, производя в сгущающихся сумерках, жуткое впечатление. Холм состоял из огромного количества змей, которые, наползая друг на друга, делали его каждую секунду, меняющимся по форме. Вдруг, как по мановению волшебной палочки, змеи прекратили беспорядочное движение, и одна за другой, образуя из себя длинные чёрные ленты, поползли в то место, где находились Варвара и Богдан-кузнец. Извивающиеся мерзкие твари, приближались к ним всё ближе и ближе. Не было никаких сомнений, что змеи нападут на Варвару и Богдана-кузнеца. Варвара стояла в полном оцепенении от страха, даже не пытаясь сдвинуться с места. Богдан-кузнец, поняв, что в этой ситуации их может спасти только бегство, крикнул, чтобы Варвара бежала. Наконец, избавившись от оцепенения, Варвара стремглав, не бросая пустую ёмкость, бросилась бегом к деревьям. Богдан-кузнец побежал за ней. Вдруг Варвара споткнулась и упала на землю. Она попыталась быстро встать, но, видимо, при падении подвернула ногу. Подняться на ноги у неё не получалось, а в это время змеи уже подползали всё ближе и ближе.
— Стёклышко!- закричала она, что есть силы, — Богданушка, доставай стёклышко.
Богдан-кузнец, совсем уже забывший о подарке лесного духа, быстро сообразил, что надо делать. Он вынул стёклышко и направил его на змей. Стёклышко засверкало необыкновенным светом. Казалось, что в руках у Богдана-кузнеца зеркальце, благодаря которому рождается солнечный зайчик. Вот такой зайчик и запрыгал на спинах ползучих гадов, а необыкновенность света заключалась в том, что он был ярко-синего цвета. Змеи прекратили своё движение, стало казаться, что на земле лежат не змеи, а кем-то брошенные на землю, длинные чёрные ленты. Богдан-кузнец спрятал стёклышко, подхватил Варвару, взвалил её себе на плечи и побежал к месту их привала. Там, опустив Варвару на землю, он собрал все их вещи и затем, также бегом, снова с Варварой на плечах, углубился в лесную чащу. Богдан-кузнец сам не знал, куда он бежит, ему хотелось только подальше быть от того места, где водятся злобные русалки и агрессивные змеи. Ветки деревьев хлестали его по щекам, ноги спотыкались об ухабины и кочки, а он всё бежал и бежал, стремясь неизвестно куда. Наконец, он остановился, потому что Варвара потребовала это сделать. Богдан-кузнец снял её со своих плеч, поставил на землю и, с трудом переводя дыхание, спросил:
