Автор: Глава 3. Кирилл: Cosmos computator
Кирилл жил без отца, вдвоём с матерью, которая была владелецей цветочного бизнеса, пары десятков магазинов и павильонов в разных районах города. Поэтому в финансовом смысле он был самым состоятельным из товарищей по общежитию, — мать щедро финансировала единственного любимого сына, в отличие от рачительного отца-фермера Паши, у которого было ещё пять братьев и сестёр. Кирилл вполне мог бы снимать отдельную квартиру рядом с учёбой, но по каким-то причинам предпочёл поселиться в общежитии.
Привыкнув к постоянным деньгам с детства, сам Кирилл был к ним как-то равнодушен, точнее снисходителен, то есть позволял деньгам находиться рядом с собой, — в портмоне, в нагрудном кармане рубахи, но для всех окружающих как-то всегда было видно, что они – это не он, а он – это не они.
Одевался Кирилл весьма просто: дорогие, но какие-то детдомовские по виду, рубахи с длинным рукавом и всегда застёгнутыми на пуговочки обшлагами на тонких белых запястьях. Тёмные брюки, или джинсы, удобно-изящные чёрные туфли, — ничего лишнего. Но у молодого человека был редкий талант придавать стихийную элегантность любым одеяниям, в которые он облачался. Было сразу заметно, что его одежда облекала не телесную плоть для её украшения и сугреву, а служила, вместе с телом, оболочкой тонкой души носителя вещей, или, как любят выражаться писатели, его внутреннего мира. Душа просвечивала сквозь одеяния.
Но когда кто-то впервые видел Кирилла, то взгляд привлекало прежде всего не одежда, а его лицо, — высокое гладкое чело, в обрамлении волнистых тёмных волос средней длины, по-девичьи тонкие, чуть нахмуренные, брови, серьёзный взгляд больших серых глаз, тонкая переносица, чуть полноватые губы и волевой, словно огранённый, подбородок. А особенности одежды были второстепенны: можно рассмотреть, а можно и не обращать на неё внимания вовсе: от глядящего это зависело.
Характер у Кирилла был инфинитив, неопределённый. Несколько лет общения с ним в тесном кругу общаговской жизни не давали никаких оснований ответить на вопрос: какой он? Как он по характеру? В памяти всплывали замедленные движения рук пианиста при разговоре, негромкий голос, точные вопросы и реплики собеседнику, внезапные длинные паузы и внезапная же отрешённость от беседы, какая-то внутренняя созерцательность, самоуглублённость. Но можно было попытаться определить его методом отрицания: в каком-то смысле он был противоположностью Паши с его предметным мышлением и, окультуренным, для пиару, крестьянским обаянием. В Кирилле всё было аристократически естественно. «Тоже мне, пельменный комп, — сардонически улыбаясь, отзывался Кирилл о пашиной идее, — Если потреблять, пользовать, — так сразу всю Вселенную целиком!».
На его книжной полке стояли книги из самых разных областей познания: конечно, информационные технологиии, теория информации, математика, а также физика, квантовая механика, астрономия, философия. В одном ряду располагались и Библия, писания святых и романы Достоевского.
Илья всё-таки заметил одну интересную особенность «характера» Кирилла: когда он увлекался ходом собственной мысли, и ему было действительно, по-настоящему, интересно разговаривать с собеседником, он переставал этого собеседника идентифицировать, то есть напрочь забывал, с кем именно он разговаривает в данное время, кто это сидит напротив. Ему это становилось безразлично. Он совсем отвлекался от персоны и говорил как бы с воздухом, в котором присутствовали только зрачки собеседника (этого ему было достаточно). В сознании Кирилла конкретный человек полностью развоплощался даже не в Иванова Иван Иваныча, а в Нечто с глазами.
Однажды Илья провёл небольшой эксперимент. Они сидели на скамье городской аллеи и рассуждали о термодинамике, о её третьем законе. Кирилл вяло шевелил тонкими пальцами и говорил, полуобернувшись к товарищу:
— Есть, Илья, мощная сила, которая удерживает космос от мгновенного энтропийного распада, такого же быстрого, как Большой взрыв вначале…
В этот момент к ним подошёл пьяненький бомж с бородкой и жестом, два пальца к губам, попросил закурить. Илья утвердительно кивнул, встал, показал на своё место, мол, присядь на секунду, щас, принесу, указал на табачный ларёк и направился к нему, однако, наблюдая за ситуацией. Мужичок присел в ожидании, а Кирилл, совершенно не заметив подмены, как ни в чём не бывало, продолжал беседу:
— А ты знаешь, что именно удерживает Вселенную от окончательного энтропийного распада? – заглянув в зрачки собеседнику, спросил Кирилл, не замечая, что это уже другой человек.
— Что? – тревожно спросил мужичок, оглянувшись по сторонам.
— Квантовое взаимодействие частиц в космосе, — поведал бедолаге Кирилл, — Только вещество это, частицы, надо рассматривать уже не как массу или энергию, а как, угадай, что?
— Ну, это.., — бомж тоскливо смотрел на Илью, шедшему с пачкой сигарет в руке, но очень медленно и улыбаясь.
— Ин-фор-ма-ци-ю! – тихо проскандировал Кирилл, — Биты, пиксели.
— Вон оно как пошло.., — тоже шёпотом сказал мужичок, покосившись на говорившего, — Да я, чё…
Подошедший Илья с миром отпустил жаждующего покурить, выделив ему несколько сигарет и возобновил непрерывность беседы.
Но Илья знал и другую сторону характера Кирилла: когда было надо, от его учёной рассеянности не оставалось и следа. Он становился предельно собранным и волевым.
* * *
Но по-настоящему Илья с Кириллом стали друзьями на последнем курсе учёбы. Причём стали они больше, чем друзьями: они стали единомышленниками и адептами Великой Идеи. Вообще, внутренне Илья был подготовлен к неким революционным изменениям в своём сознании, во взглядах на свою будущую профессию, на компьютеры, IT, карьеру программиста и перспективу однообразного офисного прозябания, разбавленного остроумным, от безысходности, юмором айтишников и пивными вечеринками. Подсознательно Илья искал главную идею жизни и был готов принять её.
Сначала всё начиналось с разговоров, типа:
— Илья, какие ты знаешь самые мощные компьютеры в мире? – спрашивал Кирилл.
— Ну, это, конечно, китайский «Сёрвэй», силища – 93 петафлопс, — с энтузиазмом юного футбольного фаната говорил Илья, — А сейчас строится вообще супер: «Тяньхэ-3», производительность – 1 эксафлопс! Уму непостижимо! Вот бы на нём поработать! А в Японии задумали вообще голимую фантастику: суперкомп 130 квадриллионов вычислений в секунду! 130 петафлокс! Вот это прогресс! Даже постоять рядом было бы за счастье! А к 2045 году интеллектуальная мощь машин превзойдет когнитивные возможности всего человечества, и наступит сингулярность.
— Да, вот и я думаю, — задумчиво и серьёзно отвечал Кирилл, — сколько времени понадобится, чтобы эти компы молотком раскурочить на составные части.
— В смысле? Зачем раскурочивать? – удивлялся Илья.
— Да это я так.., шутка, — говорил загадочно студент.
В другой раз, Кирилл, например, спрашивал:
— А что если, Илья, создать компьютер размером, примерно, с наш город? Вот был бы мощняк!
— Ещё бы! А ты знаешь, Киря, город очень похож на огромный комп. Мы как-то с Лизкой на крыше тридцатиэтажной высотки были, ну на «Балчуге», гостиннице, вечером. Ну, точно – огромный системник, здания как процессор, видеокарты там, системные шины, контроллеры, охлаждение… Исполинская такая машина. С тех пор, когда вечером по городу еду, воспринимаю город как комп.
— Да, похож.., — соглашался друг, — такую махину молотком не расколошматишь.
Илья снова удивлённо смотрел на Кирилла.
Постепенно, в результате этих разговоров философски-прикладного характера, Илья созрел для глубокого восприятия главной теории (и практики!) своего друга, Кирилла, его взглядов на наличие и возможность информационных процессов в природе, не загнанных в металлические стенки каких-либо системных блоков и панелей. И Илья воспринял эти откровения своего друга уже не как очередную курьёзную и оригинальную философскую концепцию, а как дело всей жизни.
* * *
Жизненное кредо двух друзей имело следующее фундаментальное обоснование:
— Какая эксафлопса, какие 130 квадриллионов? – брезгливо говорил Кирилл, — Санвэй Тэйхулайт – тьху, а не комп! Ты знаешь, сколько частиц во Вселенной? Ну, там протонов, нейтронов, электронов, кварков и прочей мелочи? Это где-то 10 в 90 степени. И, если перевести их в носители информационных битов, то с момента Большого взрыва они произвели 10 в 120-ой степени логических операций!
— Вселенная, Илья, космос сами по себе являются одним огромным квантовым компьютером, — продолжал друг, — Который произвёл всё, что ты видишь вокруг себя, включая тебя самого. Об этом догадался один чел из Америки, Ллойд. Но он остановился на полпути. Его потуги создать квантовый компьютер – пусты и никчёмны, как и эти традиционные суперкомпьютеры. Он уже есть, он существует, космический компьютер. Зачем делать его детскую, нелепую и жалкую модель, обезянью копию? Пусть даже на смену кремниевой электроники придут, там, фотоника, спинтроника… Они, эти рукотворные компьютеры, только мешают, схлопывают Великую идею… А вот этот природный квантовый комп постоянно обрабатывает информацию, вычисляет собственное будущее. Я первый дал ему название — Cosmos computator! Космокомп! Природу космической информации можно понять только через вещество и энергию, только через квантовую механику.
Космокомп, Илья, – это квантово-механический компьютер. Каждый атом и каждая частица во Вселенной – это биты информации, квантовые биты, и, когда они сталкиваются, то меняют свои значения. Отсюда – сложность жизни. Идеи, образы – не носятся в воздухе сами по себе, их производит космокомп через разум отдельных людей. Все идеи совокупного человечества уже существуют.
— А я думал, всё создал Бог, — сказал Илья.
Лицо собеседника заметно потемнело:
— А-а.., ну это … одно и то же, — помолчав, произнёс он, — Так вот. Вселенная, Илья, это квантовая вычислительная машина. Информация этого вычислителя хранится прямо в квантовом состоянии частиц, составляющих пространство, а вычисление происходит в процессе взаимодействия этих частиц.
А теперь самое главное: мы с тобой, Илья, должны узнать программу космокомпа и научиться пользоваться им.
Эти слова были произнесены так искренне и глубоко, что Илья почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. Интуитивно он чувствовал какую-то опасность в этой дерзкой теории, но он был согласен, как бывает соглашаются одинокие женщины средних лет, открыв дверь свидетелям Иеговы и с порога сообщивших этой женщине Истину Жизни.
— Я согласен, — подтвердил он вслух, — а зачем нам это?
— Как зачем? Мы будем знать будущее. Как отдельного человека, так и всего человечества в целом. Более того, мы с тобой сможем моделировать, задавать это будущее. Мы станем настоящими Программистами.
— Здорово! – сказал молодой энтузиаст, — Согласен, что это то самое, чему можно посвятить жизнь.
— Теперь дальше, — продолжил свои почти фантастические изыскания Кирилл, — Ещё раз: не надо создавать квантовый компьютер, это опять будет жалкий карликовый аналог. Вот Пашу это заинтересовало бы. К тому же он, компактный информационный продукт Вселенной, уже есть – мозг человека. А эти земные ПК – это уже аналог аналога. Ну и зачем множить сущности, делать модель космос-компутатора, модель моделируемого, когда можно овладеть самим космокомпом. Дальше основной функции — набирать текст и распечатывать его, — этот сделанный комп не пойдёт. Ну вычислительная машинка ещё, игрушка, унылая болтовня в соцсетях… Всё!
.
.
