Автор: В понедельник, в кабинете директора Петра Георгиевича, началось заседание Малого учёного совета. За столом собралась вся интеллектуальная и организационная мощь НИИ: сам руководитель, его заместитель Паша, зам. по оргвопросам и стратегии воспитания, он же слесарь Захарыч, в сером пиджаке, цветастой рубахе и большой папиросиной «Казбек» во рту. Ветер работающего напольного вентилятора разбивал тучки табачного дыма и носил их по кабинету серыми рваными кусками, но замечания академическому слесарю никто не делал, памятуя об авторитете курильщика и преемственности поколений. Был и приглашённый – суровый, нахмуренный мужчина лет пятидесяти, седовласый и в чёрном пиджаке.
Председатель открыл заседание:
— Господа, — Пётр Георгиевич покосился на Захарыча, — Товарищи. Сегодня на повестке нашего закрытого секретного заседания без протокола — один, самый главный и основной вопрос: ход проекта по созданию электронного суперпедагога с натуральным интеллектом на основе принципиально новой технологии. Нас опять почтил своим присутствием Геннадий Павлович, специалист по биомоделируемому интеллекту, засекреченный академик закрытого НИИ. Излишне напоминать всем присутствующим, что остаётся актуальной подписка о неразглашении всего здесь сказанного и услышенного.
Итак, у нас плохая новость: предполагаемый подопытный экземпляр отказался сотрудничать с нами, с нашим НИИ. В силу его интеллекта, особенностей мышления и сознания – это была лучшая кандидатура для моделирования матрицы обучающего интеллекта, суперпедагога по обучению и воспитанию человека-потребителя. Так, Павел Евгеньевич?
Паша сцепил пальцы рук, упёрся взглядом в стол и удручённо сказал:
— Да, к сожалению это так. Илья наотрез отказался работать с нами, сотрудничать, несмотря на солидные предложения по зарплате и прочие бонусы.
— А что за новые принципы моделирования? – спросил секретный Геннадий Павлович.
— Автор и генератор идеи — заместитель по воспитательной части, наш ветеран Захарыч, кхм.., Демьян Захарович. Это прорыв, настоящая инновация века… Захарыч, расскажи, как тебе пришла в голову эта идея.
Захарыч приосанился, затушил жёлтыми пальцами окурок в тяжёлой пепельнице:
— Машина, обучающая, должна быть похожа на человека своим мозгом, изрёк он, — Педагога, на этот.., искусственный интеллект, заменить почти невозможно.
И тут я вспомнил, как в семидесятых, я тогда бригадиром в эксплуатации работал, у нас сломался передаточный механизм на конвейре, полностью вышел из строя, все шестерни полетели, ротор, заменить нечем, а план гнать надо. И, вот я внёс рацпредложение. Там у нас лаборант, молодой парень, почти всю смену без дела по цеху шлялся. Так мы из короба металлического все сломанные шестерни, валы вытащили, демонтировали, а в короб поставили седушку, две шестерни с велосипедными цепями и педали. Посадили туда Виталика, как сейчас помню. Ну, конечно, отдушину и вентилятор сделали, дышать-то ему надо, перекурить там… Вот он и крутил педали всю смену, — сиди да крути, — и лента отлично работала. А чтобы он знал, когда подавать детали, а когда надо погодить, мы ему две лампочки туда — красную и зелёную. Оператор в цехе нажмёт на зелёную кнопку – конвейр заработал от ножного виталиного привода, красную – стоп. Красота! А с виду – коробка и коробка.
— Забавно, — выслушал рационализатора засекреченный товарищ, — Только какое отношение это имеет к обучающей машине?
— А тут уже, позвольте, я поясню, — включился Пётр Георгиевич, — У этого Ильи так устроен мозг, что он пишет любые по сложности программы, может оцифровать любой процесс и любое явление и, одновременно, имеет бесконечное количество «степеней свободы». Он как бы мыслит образами. Захарыч рассказал про этого Виталика-двигателя, а потом и говорит: «А давайте этого Илью тоже засунем в компьютерный блок, подшаманим его мозги маненько, заменим, что нужно и заставим работать головой по кнопкам, – и вот тебе и интеллект, и обучающая машина».
— Как это? – спросил гость.
Директор сосредоточился, с любовью посмотрел на Захарыча и продолжил:
— Это великолепная, революционная идея! И мы с Павлом Евгеньевичем её доработали, у него есть опыт по теме. Известно, Геннадий Павлович, что искусственный интеллект – это устройство, а точнее личность на неорганическом носителе, электронная автоматизация разумного поведения. Так?
— Допустим.
— Вот, а мы первыми в мире сделаем ИИ на органическом носителе. Причём, это настоящий электронно-органический интеллект, который сам, сам! готовит, создаёт программы и исполняет их! Мы же только вводим задание через клавиатуру! Это нобелевка!
Секретный человек почесал затылок, поджал губы и значительно покачал головой:
— Да, это может перевернуть науку, в том числе, современную педагогику. Но если его живой мозг сохранит остатки личности, он может не захотеть выполнять команды, ну, просто из чувства протеста. Его надо как-то упростить, стимулировать, а как?
— Мы тоже об этом думали. Тут опять на помощь пришёл Захарыч. Лаской и дополнительными стимулами наш зам. по воспитанию сделал из Гоши- неандертальца, вполне обучаемого кроманьонца с явным талантом потребителя. Он сейчас из Фэйсбука не вылазит и зарабатывает кучу лайков за селфи и миллионы подписчиков. А всё потому, что вначале Захарыч применил надёжную народную методику поощрения и наказания: обруч на голову, — ленится, сделал что-то не так, – получи небольшой электрический разряд в голову, пожурили. Выполнил задание, использовал носовой платок, — воспитатель даёт лохматому покурить папиросу с анашой, получи удовольствие.
Точно так же поступим и с ИИ на органической основе, мозгом Ильи. Планирование поведения. Проблема в том, что в нашем случае надо исходный материал не усложнять, а наоборот, упростить его, отсечь всё лишнее, капризы там, посторонние желание, эмоции и чувства ненужные… Доработаем сознание подопытного до сознания ребёнка, заменим ненужные участки на нанотранзисторы, а потом напичкаем его нанопроцессорами и смоделируем его уже как электронный интеллект на органическом носителе. Биоэлектронный интеллект со сверхразумом.
— Да, господа, это невиданный прорыв, — постепенно осознал Геннадий Павлович весь масштаб грандиозной инновации, — Захарыч просто гений, да и вы с Павлом Евгеньевичем! Я обо всём доложу наверх. Об этом ещё никто в мире не догадался. В цивилизованных странах уверены, что человеческий и компьютерный интеллекты в конце концов сольются и станут неотличимыми. Сейчас за год данные о мозге человека увеличиваются вдвое. Через десяток лет они получат детальную эмуляцию всех участков мозга. Самое трудное – создать нанопроцессор с двумя квадрильонами операций в секунду. А тут, у вас, уже всё готовое. Гениально!
Только, позвольте, а как это всё будет выглядеть? Формальная, так сказать, часть эксперимента. Он, что, этот Илья, будет сидеть в коробке системного блока и курить марихуанну?
— К сожалению, — ответил Паша, — Наш кандидат в супер электронно-органический интеллект наотрез отказывается пойти к нам, в НИИ, на работу, даже начальником отдела, за большой оклад. Тем более, он отказывается участвовать в любом эксперименте, даже за огромное вознаграждение. Следовательно, остаётся только одно…
— Что именно?
— Пойти ради науки на трудные, даже можно сказать, героические, но решительные шаги, — развёл замдиректора руками, покачивая головой.
— Что вы имеете в виду? – посмотрел на Пашу высокий гость.
— Геннадий Павлович, мы знаем, сколько подвигов и жертв было в истории во имя науки, просвещения и прогресса. Ради своих открытий, Барри Маршалл, например, выпил бактерию, чтобы доказать, что именно она вызывает язву желудка, Нобелевская премия. Август Бир ввёл себе кокаин и доказал его анестизийные свойства, бия себя молотком по колену, прожигая его сигарой и защемляя тестикулы, то есть, извините, свои яйца. В нашей области, Кевин Уорик стал настоящим киборгом, с помощью хирурга интегрировал свою нервную систему с нейронным интерфейсом и передал-таки свои эмоции другому киборгу – своей жене. Много примеров… А потом, Илья всё же будет продолжать жить, наслаждаться жизнью, мыслить.., пусть и …э-э-э… в другом, более компактном виде, в стиле, так сказать «техно».
— То есть? – спросил гость и повторил предыдущий вопрос, — Что вы имеете в виду?
Паша изобразил на лице тяжесть внутренней борьбы, нахмурил брови, наморщил лоб, поелозил ладонями по столу:
— Потом, через некоторое время, — наконец уверенно сказал он, — Илья будет искренне благодарен нам, когда ему, то есть его интеллекту в виде мозга, вручат Нобелевскую премию за самоотверженность в процессе научного открытия. А на сегодняшний день, в силу его гражданской незрелости, неподготовленности, мы вынуждены убедить, привлечь его к этому героическому поступку, подвигу принудительно. Короче говоря, Геннадий Павлович, клиента надо похитить, поместить в загородную зону отдыха нашего НИИ, в тамошнюю лабораторию, карантин, подготовительный период, извлечь подготовленный мозг и поместить его в биооболочку с питательным раствором. А там уже рукой подать до создания электронно-органического мозга. Таковы наши планы.
— Ну, что же, похвальная инициатива, ответил приглашённый, — С кем он живёт, родственники?
— У него одна мать, живут раздельно, больше никого, друзей, как я понял, тоже нет, — сказал Паша, — Недавно познакомился тут с одной, Мариной зовут. Но она вряд ли искать его будет. Работает Илья в фирме по утилизации компьютеров. Разрушает прогресс как бы. Это его собственная фирма
— Это не плохо, — сказал Геннадий Павлович, — Операцию по изоляции надо проводить в пятницу. Два выходных, — никто искать не будет, легко следы замести. С операцией мы, конечно, вам поможем, а то наломаете дров.
— Илья по пятницам, вечером, ездит на своей машине в Серебрянку, это деревня в Рудничном районе, — информировал Паша.
— А Геннадий Павлович уже знает про это, — сообщил директор.
На лице приглашённого появилась мудрая и грустная усмешка.
Заседавшие ещё заказали у секретаря кофе, поговорили о науке, о том-о сём, и разошлись по своим делам.
* * *
Утром в пятницу Илья заехал на территорию утилизации, припарковался на стоянке возле офиса, вышел из машины. На скамейке сидел вольный человек Володя Жигули и курил красивую чёрную сигареллу, небритый, в новой ярко-красной футболке, бейсболке и с метлой в руках
— Илья Николаевич, — предложил он начальнику, — Посидите, покурите.
Тот подошёл, поздоровался, присел рядом.
— Ты же вроде не дворник, Володя? – спросил он, — Что это ты решил порядок тут навести?
— Да, я у вас числюсь только вахтёром на полставки. А на самом деле я не любитель узких специальностей, я помощник широкого профиля, можно сказать. ваш заместитель по общим вопросам: иногда грузчик, иногда дворник, курьер, то на разборке поработаю, то сторожем. Закрываю грудью, так сказать, слабые участки.
— Ну, как тебе на вкус бычья колбаса в НИИ педагогики? – спросил Илья, улыбнувшись.
— А вы откуда знаете? – удивился Жигули, — Что, тоже туда ходите повышать квалификацию едока?
— Нет, просто видел тебя на этой дегустации.
— А я по вторникам часто туда хожу завтракать. То йогурта напьюсь от пуза, то консервов рыбных, или сыру… Только надо хлеб всегда при себе иметь, ну и пива банку. Я ещё, Илья Николаевич, у них, у учёных этих, в НИИ преподавателем на почасовой работаю, факультатив по четвергам веду. И ещё я советник по вопросам потребления.
— Ты? – пришло время удивиться Илье, — Преподавателем? Факультатив? И какая же тема этого факультатива?
— Это больше практические занятия, называется «Оценка просроченных продуктов и выживание в городской среде». Меня каждый раз отвозят в загородный детско-юношеский пансионат «Потребитель», там у этого НИИ школьники на воспитании, на эксперименте…
— И что же ты там делаешь?
— Работа не трудная, педагог я хороший. Свозят с городских магазинов продукты разные, у которых срок вышел: колбасы, полуфабрикаты, готовые блюда, фрукты-овощи… Я это всё у всех на глазах пробую, наедаюсь, как следует, а потом высказываю своё мнение, даю оценку, описываю самочувствие. Академики сразу же меряют мне давление, температуру, берут анализы. Хорошие люди, вежливые, обходительные, и сразу же разовое вознаграждение дают деньгами. Дети присутствуют. Я им про экспресс-сортировку мусорных контейнеров рассказываю, про бытовой набор бомжа, про разное…
— Ты, что, Володя, не понимаешь? Ты же отравиться можешь, — сказал начальник.
— Пока Бог миловал, — ответил гурман-советник, — Если уж сильно воняет, то я не ем, разве что кусочек попробую. «Тошнит, — говорю, — Творожок не совсем свежий, вон и плесень на нём». Они всегда соглашаются. «Мы, — говорят, — Владимир Игоревич, разделяем вашу точку зрения. Это продукт среднего качества, требует специальной обработки».
— М-да… Они и меня, Володя, туда зовут работать.
— Тоже на продукты?
— Нет, начальником, — усмехнулся Илья, — Только какое-то странное это заведение, тебе не показалось?
— Показалось. Да кто их поймёт, этих учёных, а деньги эти для меня не лишние. Да и отношение ко мне со стороны начальства хорошее. Павел Евгеньевич с Петром Георгиевичем всегда хвалят меня. Говорят у меня отличный вкус к одежде. Кроссовки вот подарили.
— Так ты и их знаешь? – удивился Илья.
— А как же! Только занудные они какие-то, одержимые… Больно уж сильно людям добра желают. Как бы чего не натворили. А вы, я вижу, не хотите там работать?
— Отказался. Так они угрожать стали, пожалеешь, говорят, — не зная сам почему, поделился Илья, — Смотри, как бы с такой работой ты в гробу не оказался, Володя. Эти деньги смертью пахнут.
— Я привычный, Илья Николаевич. Я, чего попало, не ем. В жизни я очень разборчив в еде. А что они вам-то сделать могут? Вы независимый.
* * *
