Автор: 13. Лучший способ возвращения к реальности
Избушка оказалась и вправду удобным, уютным жильём какого-то сказочного вида: на полу – вязаные половики, стол, старое кресло, большая кровать, под потолком развешаны пучки каких-то целебных ароматных трав, связки сушёных грибов.
Илья сел в кресло, не сводя глаз с любимой. Марина тоже присела на кровать. Помолчали. Затем девушка, застенчиво улыбнувшись, встала, сняла с себя платье, бельё, откинула одеяло, легла и сказала:
— Илья, давай спать. Иди ко мне.
Тот, явно волнуясь, скинул с себя одежду, лёг к Марине, обнял её, провёл рукой по телу и прошептал:
— Родная, любимая, тёплая…
Их тела сплелись, они сорастворились, проникли друг в друга, губы слились в поцелуе. Их сознание как бы расплавилось и превратилось в одну сильную эмоцию, острое и долгое переживание наслаждения кульминацией любовной коммуникации. Затем, на какое-то время, сознание Ильи отключилось полностью и погрузилось во внеземную вечность, а его тело на мгновение свело судоржным содроганием. Он лёг на спину и с минуту смотрел куда-то сквозь потолок широко открытыми глазами.
— Что с тобой, любимый? — спросила девушка.
Илья посмотрел на неё осмысленным трезвым взглядом.
— Меня как-то тряхнуло, и как будто мозг освободился, исчез туман в голове, какое-то наваждение спало. Марин, я снова прежний, нормальный, я вспомнил всё-всё. Я ведь ребёнком сделался, точнее меня сделали им. Там, у Паши в этом пансионате, меня кололи какими-то препаратами. Вот ведь тварь, — он похитил меня, и, я сейчас понимаю, что хотел что-то сделать со мной, с моим мозгом. А вот сейчас этот наш секс просто вышиб из головы всю детскую дурь, как будто я насильно притворялся ребёнком. Сейчас я себя чувствую так же, как я однажды весь день проходил с тяжёлым похмельем, а потом сходил в парилку и проспал полсуток. Голова ясная и абсолютно трезвая. Наконец-то!
— Слава Богу, что ты вернулся в себя. Это, наверное, и есть сила любви.
— Дай-ка я позвоню этому скоту!
Марина быстро обняла любимого, прижалась к нему:
— Успокойся, Илья. Не надо сейчас, эта ночь только наша. Всё завтра, на холодную голову.
Ночь прошла в сменяющих друг друга периодами бурных любовных объятий, минутами забвения и полудрёмы.
* * *
Утром, когда Илья с Мариной, крепко обнявшись, были во власти лёгкого утреннего сна, в дверь избушки постучали. Илья поднял голову.
— Молодёжь, — услышал он голос Алексея, — выходите завтракать. Мне скоро в город ехать надо. Я с ночевой. Вернусь завтра вечером. Хозяйничайте, тут. Ночевать можете в доме.
Марина достала из сумки пакет с чем-то, подала Илье:
— На, надень вот это. Специально взяла. Тут джинсы, рубашка, туфли. А то детсадовца из тебя сделали.
Они оделась, вышла на вольный воздух. Их глазам предстал живописный утренний пейзаж лесной деревни. Воздух и небо были прозрачны и насыщены мёдом и янтарём солнечного света. Из тёмно-зелёного хвойного леса, начинавшегося сразу за забором огорода, звучал разнообразный репертуар певчих птиц: трели щегла и мелодичные фразы флейты-иволги, свисты дроздов, россыпи и щёлканье малиновки.
Очарованные этим лесным концертом, Илья и Марина вдохнули свежий утренний воздух полной грудью, умылись из умывальника во дворе и, сели за стол, стоящий во дворе, на котором уже стояла деревенская еда: салат, жареная речная рыба, молоко.
Позавтракав, Алексей завёл свою легковушку и уехал в город, наказав накормить куриц, гусей и завести на ночь в стайку корову, пасшуюся на поляне недалеко от дома.
Проводив хозяина, Илья с Мариной сели на крыльцо. Похищенный и вновь освобождённый Илья, достал телефон и сделал три звонка: своему заместителю, коварному предателю Паше и матери.
— Здравствуйте, Надежда Григорьевна.
— Ой, Илья Николаевич! Что с вами, где вы? Мы тут все подвисли в неведении. Вы когда будете на заводе? Тут уже и полиция была…
— Всё хорошо. Дело в том, Надежда Григорьевна, что я был вынужден уехать. Конечно, глубоко сожалею, что не предупредил. У меня всё нормально. Буду через неделю. Сообщите в полицию, что я нашёлся. Объясните, что обстоятельства, срочность… Как производство?
— Да всё в порядке, работаем по-прежнему.
— Ну и хорошо. Продолжайте в том же духе.
— Ой, слава Богу, что всё с вами хорошо!
— До свидания, Надежда Григорьевна, до встречи.
— Да, до встречи.
Набрал следующий номер.
— Это ты, Илья? – сразу же спросил Паша.
— Да, это я, мерзкий Иуда! Что, скотина, получилось у тебя с экспериментом?
— Ну, ты Илья, не слишком-то… Ты где сейчас?
— А ещё что тебе рассказать? Или сразу принести свой мозг в чемоданчике? Готовься к ответу, мудак!
— Слушай внимательно. Если ты заявишь в полицию, то тебя принудительно отправят в психушку. У меня на руках обоюдный договор, подписанный тобой лично. Ты добровольно просишь медицинской помощи в связи с тяжёлыи психическим заболеванием. Понял? Так что молчи, живи и работай, разойдёмся мирно.
— Тварь ты! Мне полиция ни к чему. Я с тобой сам разберусь, компьютер ты шерстяной, посмешище!
— Сам дурак. Ты даже не представляешь, от чего отказался! Это был бы, да ещё будет, самый мощный в мире комп с искусственным интеллектом. Это Нобелевка и мировые продажи!
— И сколько ты людей собрался осчастливить, превратив их в мыслящую железную коробку, маньяк?
Раздались гудки. Паша прервал связь.
— Вот сволочь! – подвёл итог беседы Илья и набрал следующий номер:
— Мам, привет. Со мной всё в порядке, — сказал он абоненту, — Да, понимаешь, тут командировка непредвиденная приключилась, а позвонить я не мог, ну, обстоятельства такие. Послезавтра вечерком заеду к тебе.
Выслушав мамины причитания и укоры, сын ещё раз успокоил родительницу и нажал на «отбой».
— Ну, вроде всё, — сказал он с облегчением.
— Илья, позвони ещё, на всякий случай, в полицию. Пусть знают, что с тобой всё в порядке.
— Думаешь?
— Да. Нехорошо как-то. Вот тогда будет всё.
Илья позвонил. Пришлось долго оправдываться за пропажу самого себя, объяснять несуществующие обстоятельства, извиняться. В конце-концов, говоривший капитан, жёстко попросил Илью больше так никогда не делать и пообещал выписать ему штраф за издержки и беспокойство. Тот с готовностью согласился.
* * *
Ночью, после очередных энергичных любовных упражнений, Илья вышел из избушки во двор, присел на лавочку и закурил. Тишина, звёздное небо и ночная прохлада рождали умиротворение и настраивали на философский лад. Где-то у забора стрекотал сверчок. Луна своим ммистическим светом заливала окрестности.
Но всю эту безмятежность прервал голос Кирилла в голове Ильи по таинственной беспроводной и бестелефонной связи.
— Здорово, дружище! Как себя чувствуешь? Очнулся от беспамятства?
— Привет, Кирилл, — тоже мысленно, без голоса, произнёс соратник по покорению космокомпа, — Да, вполне очнулся. Всё в порядке.
— Ну, и в переплёт ты попал, коллега.
— Представляешь, меня злодейски похитил Паша. Я не ожидал от него такого. Редкостной сволочью оказался. Плохо, плохо мы его знали! Он из меня ребёнка хотел сделать в этом самом пансионате, а потом в коробку мозг мой засунуть…
— Не утруждай себя пересказом, я уже всё знаю, — ответил невидимый и всеведующий Кирилл.
— А если всё узнал, то почему не спас меня? – резонно спросил Илья.
— А кто, по-твоему, внушил этому твоему Жигули, что тебя Паша похитил и ты в пансионате? И про ёжика я придумал. Без него ты бы ни за что не согласился бежать.
— Спасибо, если так. А у тебя как дела движутся? Материнку освоил? Достиг четвёртой степени отсутствия форм, этой, как её.., короче непроизносимой?
— Не степени, а сферы. Ты, конечно, имеешь в виду Виджнянанантьятану, сферу бесконечного сознания.
— Именно её я и имел в виду.
— Да, благодаря Ману Варне, моему Учителю, я достиг способности на небольшое время преобразовывать тело в сознание, абсолютно распредмечиваться, становиться нематериальным и медитировать в неограниченном космическом пространстве. Но оказалось, Илья, что за этой формой имеется ещё одна, последняя и самая высшая. Она тайная, магическая и секретная. Но о ней мне поведал Ману Варна, как самому способному ученику, достигшему четвёртой формы.
— Опять двадцать пять! И что же это за форма? Опять новое задание?
— Да. Как я понял, следующий, и последний этап – это преобразование квантово-информационного поля Вселенной в гигантский поток чистой информации, с умением его читать и изменять, управлять ею. Вот она, наша цель!
