Автор: Пацан привел их к маленькому красному домику, наверно, когда-то здесь жил сторож парка. «Какой на хрен сторож, о чем ты? Может кафешка была? Касса? Бирн, ты же только неделю назад был в таком же парке, ну ладно, поправка на время, двести с лихом лет назад, но для тебя неделя прошла, а ты уже забыл? В таких красных домиках детишек встречал Санта Клаус. Никто не ждал Рождества, Санта был здесь всегда». — Мысли продолжали скакать.
— Я вас связывать не буду. Если захотите мне по балде долбануть, киски вас загрызут. Сами думайте, от стрелы быстро сдохнуть или терпеть, покуда вас обкусывают.
Вокруг дома кружили, опустив головы и раздувая носы, кошки: тигры, львы, пумы, гепарды, рыси. Штук пятнадцать. Им было хорошо вместе. Хотя иной раз кто-то зашипит и лапой по морде.
— Вот, нате, пожрите, — пацан забросил несколько пакетов в десублиматор, — ща сготовится.
«А ты чего ждал? Что он котелок над костерком повесит или печку растопит? Или как Гендальф, воскликнет: «Наур, как его, амэн!» — и зажжется огонь. Не смеши свою собственную печень, Бирн. Эльфы эльфами, а техника техникой». Пока он катал в мозгу заклинание, Гидон очнулся. Он внимательно смотрел, как мальчик сновал с угла на угол, и когда тот вывалил на стол нехитрую жрачку, чуть замятые помидоры и миски с какой-то слипшейся кашей, спросил:
— А скажи-ка мне, Страж, почему ты не убил нас сразу. Разве не должен эльф убивать гоблинов?
Мальчишка захихикал:
— Ты чё, издеваешься? Я шел за вами от самой Стены. Если бы вы не были десятиколенниками, я б вас сразу пристрелил. Вон у ей рубаха, — он ткнул пальцем в Юмико, — все десятиколенники такие носят.
Когда они собирались, Каганер сказал: «Снимите форменные комбезы. Вряд ли в Городе их носят. Что-нибудь попроще». Они переоделись во что-то бесцветное, а азиатка надела свою черную футболку с пандой во все пузо. И теперь ее майка спасла их от расстрела.
Гидон лопал свою кашу с таким видом, будто ничего вкуснее не ел, причмокивал языком, скреб миску, облизывал деревянную ложку, и все время спрашивал пацана:
— Скажи-ка, Орофер, а кисок ты тоже кашей кормишь? Она такая вкусная, я б не хотел делиться… А твой отец где? А почему вы живете одни, далеко от своего народа?
И уже через пятнадцать минут они знали, что отец Орофера Ангрод, Страж Кругового Леса, а по совместительству глава эльфийского поселения, отправил своего сына к Стене, чтобы тот стал мужчиной. Сюда ни один гоблин не сунется — все мальчишки здесь проходят инициацию. А он, Орофер, поймал трех десятиколенников. Все стражи от границы их пропустили, а он у самой Стены их словил в свою ловушку, а отец говорил, что это прошлый век, и нечего веревку тратить. Гидон хлопал себя по коленям, вскидывал руки, ахал — восхищался.
— А скажи мне. Орофер, сын Ангорда, чем десятиколенники лучше остальных гоблинов?
Пацан хитро щурился:
— Ты хочешь проверить меня? Думаешь, я глупый? Я — лучший ученик в школе, учитель Галадон всегда меня хвалит.
Каганер вздохнул, и в его взгляде, обращенном на мальчика, сквознуло сожаление:
— А не думал ли ты, Орофер, что учитель Галадон просто хочет подлизаться к твоему отцу, Великому Стражу Ангорду? И поэтому расхваливает тебя? Вот я тоже учитель. Да, да, я учитель десятиколенников. Называй меня «ребе Гидон».
— Ты учитель? — пацан вскочил. — Ну дак давай спроси меня. Думаешь, я чего не знаю?
Каганер равнодушно скреб свою миску:
— Зачем мне спрашивать тебя, Орофер? Разве я услышу что-то новое?
Мальчишка завелся:
— Нет ты спроси. Спроси!
Гидон отставил миску:
— Ну хорошо. Но запомни, Орофер, ты этого хотел. Не я.
Он почесался, покрутил башкой, вроде как думал, чего бы такого спросить, и, наконец, просиял:
— С чего началось?
Он даже уточнить не успел, а пацанчик уже подхватился:
— Великий Передел! Я все знаю! Они стали делить Мир. И тут пришли назгулы[7], черные рыцари. И стали убивать всех. Но все объединились и угрохали назгулов. И поделили Мир. И теперь в Мире живем мы, эльфы Кругового Леса. И мы никого к себе не пускаем. А еще есть дварфы, они делают вещи и всем их продают. Дварфов трогать нельзя. А еще гоблины, ну то есть вы. Гоблины есть разные. С десятиколенниками мы торгуем, а других убиваем.
Гидон хмыкнул:
— Это каждый знает, нашел чем удивить. Ты скажи, где живут дварфы, и как они сами себя называют.
— Дварфы живут за гранью Мира. Они называют себя техниками.
— А как называют себя гоблины?
— По-разному. Те, которых много, зовут себя продолжателями, у них типа королевство, и правит перзидент. Учитель Галадон говорит, что его выбирают собиранием и голососованием. У нас тоже Главного Стража выбирают на собирании. А про голососование я не понял. Куда их совать? А еще есть гоблины, которые болтаются повсюду и всех грабят, они называют себя викингами. Их никто не любит. Мы таких убиваем сразу, если увидим в Лесу. Ну и вы еще.
— А как мы, десятиколенники, себя называем?
— Вы называете себя Десятым коленом[8] озиральным. Вы не общаетесь с Продолжателями, а с нами торгуете. Вы нам штуки, сделанные дварфами, а мы вам мясо, кроликов и убитых викингов.
— Мы едим викингов?
Мальчишка захохотал, будто Каганер удачно пошутил:
— Не пытайся подловить меня, ребе Гидон. Вы их отдаете дварфам. А те скармливают своим богам. И взамен получают всякие вкусные штуки: гамбургеры или эти, как их, чики-бургеры. Я один раз ел чики-бургер. Мне отец разрешил. А вообще нам, эльфам, такое нельзя. Мы эти, как их, вене.. венигре… вегатарьянцы, во! Ну в смысле, мы мясо не жрем.
Бирн, отодвинув миску с омерзительной размазней, уставился в лицо Каганера. Пацан еще что-то рассказывал, а Гидон будто выключился. Он кивал головой, но было видно, что не слушает, думает о чем-то своем.
А потом пацан сказал:
— Ну ладно, я пошел. Приведу отца и покажу ему вас. Не забудьте сказать, что вы – мои рабы, а то вас убьют. Не, тебя не убьют, — он потянул Юмико за руку, — не бойся. Мы женщин не убиваем. Ты, конечно, уродина, но, если найдется мужчина, который захочет с тобой жить, у тебя будет дом и дети. А мужиков, — он погрозил пальцем, — если они не станут рабами, мы убиваем. Теперь у меня два собственных раба.
.
.
