Автор: Чудеса продолжаются. Бабушка Галакскита прощается и покидает город.
В разгар всеобщего празднества и веселья в народные массы влились и дети Чижиковых в сопровождении какой-то странной, смешной старушки. Вместе со всеми они шумели, галдели и восхищались необычным зрелищем. Детишки были уверены, что виновником всех этих красочных, удивительных событий был никто иной, как их бабушка Галакскита. Ванька даже утверждал, что видел, как она, интенсивно манипулируя руками и что-то там шепча про себя, вызывала их, пребывая на чердаке, перед его настежь распахнутым окном. Да оно так и было на самом деле.
Было очень весло. Один даже только вид бабушки забавлял людей. При виде её они укатывались со смеху. Особенно в цене были её пританцовыванья на ходу. Но она ни на кого не обращала внимания. Оно было приковано к детям: не дай Бог затеряются где-то, потом ищи, свищи их. Вот они очутились в первых рядах перед сценой. Концерт был в самом разгаре. На сцену один за другим выходили артисты. Песня сменялась танцем, танец — юмористической сценкой, сценка — акробатическим этюдом, этюд — музыкальной пьесой…
Долго ещё продолжались увеселительные мероприятия. Но вот, наконец, на сцену вышли ведущие праздничного концерта и объявили об окончании празднеств. С заключительной речью выступил мэр города.
— Может кто-то ещё хочет сказать несколько слов нашей уважаемой публике? — обратился он в сторону благодарной аудитории. — Прошу, не стесняйтесь!
— Разрешите мне! — вдруг донеслось из первых рядов.
То была бабушка Галакскита. Дети Чижиковых, присоединившиеся было к родителям, от неожиданности замерли на месте и пооткрывали рты. Бабушка же легко преодолела ступеньки сцены и вышла на её середину. От созерцания подобного зрелища толпа весело загудела. Из недр её донеслись громкие смешки и похихикивания, сопровождаемые едкими комментариями.
— Вы только посмотрите какая юморная бабка!
— А как лихо на сцену забралась, да ещё и подтанцовывает.
— Она, видимо, что-то прикольное хочет нам рассказать. Клёво разрядилась бабулька. Голову даю на отсечение, что это артистка из драмкружка нашего дома культуры.
— Вот что хотелось бы вам сказать, многоуважаемая публика, — начала она. — В вашем городе я очутилась не так давно, случайно, с полгода тому назад. Он поразил меня изобилием добрых, отзывчивых, гостеприимных и порядочных людей. Все вы стали оазисом души моей и цветником сердца моего. Вы подарили мне миг озарения. А миг озарения — он чуден и прекрасен…
От проникновенной речи незнакомой, странной старушки на площади воцарилась полнейшая тишина. Только лишь шмель, пролетевший мимо микрофона, на какое-то мгновение нарушил её.
— Жизнь, как и судьбы людские, иной раз преподносит нам неожиданные сюрпризы: радость и печаль, удачу и разочарование, веселье и уныние, радость встреч, боль разлук и потерь. Но главное — надо научиться искусству терпеть боль. Каждому из вас мне хочется сказать: «Будь сердцем пылок, друг, и холоден умом!» И ещё — умейте мечтать! Мечтайте, друзья, мечтайте, и да зачтётся вам!
— Поэтому на прощание, — продолжала странная незнакомка, — хочется всем вам пожелать только лишь того, что можно выразить одним единственным словом: СЧАСТЬЯ! Словом, вобравшим в себя все положительные составляющие нашей с вами жизни, одной из которых является здоровье, обеспечивающее процветание и долголетие личности. Пусть же небо над вами всегда будет чисто и безоблачно. Пусть оно обрядится в цветные, радужные тона и краски надежды и мечты.
Вот бабушка Галакскита повела руками, словно выплёскивая из себя какие-то внутренние, таинственные силы. И тут всё небо заполнилось бесконечным числом каких-то цветастых шаров — больше похожих на мыльные пузыри. В свете сияния радуги, «северного сияния», луны и звёзд они воссоздавали неповторимую, калейдоскопически изменяющуюся во времени картину. Небо переливалось всеми цветами видимого, спектрального диапазона. То было просто какое-то трудно поддающееся воображению волшебство.
Лица всех присутствующих на торжестве были прикованы к невероятно сказочному зрелищу, когда, где-то над головами, вдруг прозвучали нежные, мелодичные звуки хрустального перезвона. Звуки эти уже были знакомы семейству Чижиковых. Это заставило его представителей внутренне насторожиться и собраться, в предчувствии близкого расставания с бабушкой Галакскитой.
Когда же публика вновь обратила взоры свои на сцену, то вместо какой-то странной бабушки узрела на ней — с неописуемым удивлением и восторгом, — красивую женщину средних лет в пышном, белоснежном одеянии. Голова её была увенчана сверкающей диадемой. Руки женщины были украшены бриллиантовыми браслетами и перстнями. Шею её обрамляло золотое колье с жемчугом.
В полной тишине женщина развернулась в сторону глубины сцены и произвела движение рукой сверху вниз. Словно повинуясь ему, на землю, откуда-то сверху, опустилась призрачная завеса-полотно, чем-то схожая с полупрозрачным экраном. И вдруг на нём возникло красочное видение какого-то странного, волшебного мира с другой планеты.
А мир этот был представлен на полотне в виде цветущей равнины. Где-то там, на горизонте, в призрачной дымке высилась горная гряда, окутанная мерцающими блёстками непонятного происхождения. Всё пространство, казалось, было погружено в томную негу. Кое-где проглядывалось серебро крохотных облаков, взятых в позолоченную кайму. Сама равнина, сплошь и рядом, была усеяна цветами невиданной, неземной красоты. Над ними, словно забавляясь, порхали на полупрозрачных крыльях какие-то живые существа, похожие на маленьких человечков.
Вот в руках женщины появился небольшой предмет, в котором дети Чижиковых сразу же признали рулончик с волшебной дорожкой. Одним взмахом руки женщина послала этот рулончик в сторону призрачного полотна-экрана, придерживая свободный край дорожки пальцами. Дорожка эта разматывалась до тех пор, пока конец её не скрылся где-то там за горизонтом.
Опустив свободный конец дорожки себе под ноги, женщина обернулась лицом к затаившей своё дыхание публике.
— Счастливо оставаться, друзья! — молвила женщина. — Прощайте!
Дети отчётливо видели, как бабушка Галакскита, незаметно для всех, лихо, ободряюще подмигнула им, и по переливающейся искорками волшебной дорожке, не оглядываясь, направилась в сторону цветущей равнины. Она шла не спеша какой-то горделивой, царственной походкой. Её силуэт становился всё меньше и меньше. Вот, наконец, она остановилась, обернулась лицом к публике и приветливо помахала рукой, послав в её сторону прощальный, воздушный поцелуй. И тут волшебная завеса исчезла, обнажив пустоту сценических подмостков.
Волшебство сияния неба продолжалось далеко за полночь, до тех пор, пока благодарная публика не разошлась по своим домам…
