ГАЛАКСКИТА (бабушка Галакскита)

Бабушка Галакскита спасает акционерное товарищество «Скрытые резервы» от банкротства.

Великолепие волшебства неба ещё золотило землю, когда на неё стали медленно опускаться ризы вечерних сумерек. Серебро облаков холодно отражалось в зеркале луж только что прошедшего дождя. Дул лёгкий, тёплый ветерок, затеявший колдовскую чехарду листьев берёз и тополей.

Акакий Петрович возвращался с работы домой. Он был не в духе и не в настроении. Карусель жизни пыталась выбросить его по касательной на свою обочину, поддав пинка на прощание: закрытое акционерное товарищество «Скрытые резервы», управляемое им, находилось на грани банкротства.

Так и брёл он себе, погружённый в невесёлые раздумья.

— Друзья! — прозвучало вдруг совсем где-то рядом. — Не проходите равнодушно мимо. Проводится благотворительная акция под девизом «Распродажа поцелуев» с целью воспомоществования неимущим, убогим и немощным. Подходите, не стесняйтесь. Мы вам дарим запрашиваемое количество поцелуев, вы нам — соответствующее число денежных знаков.

То были парень и девушка — волонтёры молодёжного общества «Неукротимые». Хоть всё это выглядело как-то забавно и нелепо, но любителей на поцелуи — так, ради интереса, — нашлось хоть отбавляй, будь толь млад, толи стар. Узкие картонные коробки молодых зазывал, подвешенные на их шеях, были до верху заполнены денежными купюрами различного достоинства.

— Вот мне бы их заботы, — с досадой и раздражением на себя и на весь мир подумалось Акакию Петровичу. — Дожил до того времени, когда скоро всего лишусь: и работы, и дома, и семьи, а может быть ещё и свободы. А за что, спрашивается? И ломай себе потом голову: чем прокормить семью. И будет нам на завтрак, обед и ужин — на первое, второе и третье, — одно и то же блюдо «Курам на смех» с подливкой «Крокодиловы слёзы».

— Ведь предупреждал же, предупреждал кого следует, — расстроено молвил он, сидя в кругу жены и няни, — что посредники, с которыми они пожелали иметь дело — это не те люди, на которых можно положиться. И что ж имеем в результате? А в результате мы имеем то, что имеем: посреднические фирмы оказались фирмами-однодневками. В итоге со счетов товарищества «Скрытые резервы» уплыли огромные суммы денег, которые осели, вероятнее всего, в каких-то офшорных зонах. Теперь мы на грани банкротства. Что делать, ума не приложу!

Перпетуя Африкановна как могла успокаивала мужа. Бабушка Галакскита, сидя в кресле, занималась вязанием и внимательно слушала «исповедь» Акакия Петровича.

— Да-а, — наконец прервала она молчание, продолжая своё занятие. — Ситуация — не позавидуешь. Слишком уж всё сложно для меня. Но ты вот что, милок. А набросай-ка для меня, старой и непонятливой, схемку прохождения ваших денежных средств через эти фирмы-однодневки.

— А зачем вам это, уважаемая? — удивился хозяин.

— Да так! — повела плечами бабушка. — Может чем и помогу. Так ты нарисуй, нарисуй сынок.

Акакию Петровичу ничего не оставалось другого, как взять лист чистой бумаги и изобразить на нём — в виде квадратиков и стрелочек, — всю цепочку прохождения наличности «от» и «до». Выполнив просьбу бабушки, он доходчиво постарался объяснить ей что к чему.

Внимательно выслушав пояснения и  что-то там прикинув в уме, она несколько видоизменила схему, дорисовав её верхними стрелками, обратными имеющимся. Это могло означать лишь одно: каким путём деньги ушли, таким должны и вернуться на исходную позицию. Завершив «работу», бабушка передала листок его владельцу.

— Ну и что из того следует? — озадаченно спросил Акакий Петрович, внимательно ознакомившись с дополнениями к схеме. 

— А это значит, что вы можете спокойно идти к себе наверх и укладываться спать, — с улыбкой на устах отвечала бабушка Галакскита, слегка хлопнув ладонью по листу с рисунком. — Утро вечера мудренее. Спокойной ночи!..

Утром следующего дня Акакия Петровича на работе ждала потрясающая новость: на банковские счета товарищества «Скрытые резервы» вернулись все похищенные деньги.

Бабушка вместе с детьми посещает цирк. Бабушка-проказница — мастак не только на весёлые проделки, но и на отчаянные поступки.

В один из погожих воскресных дней бабушка Галакскита отправилась, вместе со своими подопечными, на цирковое представление Цирк давно уже успел зажечь огни и принять в свои объятия благодарную публику. Представление было в самом разгаре.

На оркестровом балкончике гремела музыка. Ведущий цирковой программы — шпрехшталмейстер, — на фоне каре униформистов выходил из-за занавеса и бойко объявлял очередной номер. Вот и сейчас он доложил достопочтенной публике о том, что на манеж выходит молодая, подающая большие надежды цирковая артистка со своими учёными питомцами — дрессированными собачками.

Под звуки меди оркестра на арену вышла стройная девушка в нарядном цирковом костюме. Находилась она в окружении маленьких, смешных собачек. Чего они только не вытворяли: игрались в догонялки, ездили верхом друг на дружке, брали на бегу и с места различные препятствия, ходили на задних и передних лапах, своим лаем отсчитывали задаваемые им числа. В общем, выполняли любую команду дрессировщицы.

Номер видимо близился к своему завершению. Собачки  совершали прощальный круговой пробег по барьеру арены, отгораживающему цирковой манеж от зрительского амфитеатра. Но тут вдруг они, все разом, были подняты неведомой силой вверх, на высоту где-то в два человеческих роста, не ниже. Продолжая круговое движение в свободном парении, собачки смешно сучили своими лапками, кувыркались и переворачивались через головы и животы. Некоторые из них начали жалобно скулить и лаять. А одна из учёных собачек даже успела сходить под себя. Зрительный зал разразился весёлым смехом и бурными овациями. Подобного никто ещё не видывал.

Но вот со своего места во втором ряду поднялся какой-то мужчина. По его поведению и заплетающемуся языку было видно, что он на крепком подпитии.

— Моськи летать не можут! — с возмущением бросил он в зал, указывая рукой в сторону круживших в воздухе животных. — А коль не можут, то нечего и гавкать!

Рядом сидевшая женщина — видимо жена, — одёрнула его за полу пиджака.

— Да заткнись ты! Сядь на своё место, дуралей! — грозно прошептала она. — Чтоб ты приснился сам себе!

Собачки кружили, зал стоя рукоплескал, а дрессировщица, казалось, пребывала в трансе и полнейшем смятении. Но вот собачье племя стало тихо опускаться, покуда вовсе не очутилось в своём исходном, первоначальном положении. Не обращая вниманием на свою покровительницу, оно всем скопом — с повизгиванием и негромким лаем, — бросилось за центральный занавес. Следом засеменила и дрессировщица.

Вот на манеже объявились два клоуна. Они шутили, перебранивались между собой, пытаясь исподтишка  ударить один другого бамбуковой палкой; о чём-то горевали, пуская фонтаны слёз на опилки арены. Вот один из них попытался поднять одной рукой двухпудовую гирю, а другой — штангу с неимоверным числом дисков. Все их попытки оказывались безрезультатными.

— Зачем они так мучают себя? — спросила бабушка Галакскита у сидевшей рядом с ней Машеньки. — Ведь надорвутся, бедолашные.

— Да это не настоящие гиря со штангой! — пояснила та. — Это бутафории. Они лёгкие. Их даже Дениска наш одной рукой поднимет.

— Тогда что же получается? — возмутилась бабушка. — Значит они просто обманывают нас?

— Но это же клоуны, — ответила девочка. — Они просто так шутят, чтобы всем весело было.