Автор: Мирские заботы и забавы бабушки Галакскиты. Бабушка выигрывает у Федота шахматную партию. Бабушка играет на бас-трубе.
А дни летели словно стрела, выпущенная лучником из охотничьего арбалета. Ведение домашнего хозяйства много времени не занимало. Большую помощь в этом бабушке Галакските оказывали дети. Только одной ей было известно, как приучить бывших баловников и проказников к труду. Они прекрасно справлялись с возложенными на них обязанностями.
На кухне старушке обычно помогала Маша. В свои десять лет она с большим успехом постигала поварские и кулинарные премудрости, а мальчишки старались держать свой дом и прилегающую к нему территорию в образцовом порядке. Так что, когда родители вернулись из отпуска, всё это для них оказалось полной неожиданностью.
А застали они их во время утренней пробежки. Ещё издали, на самом подъезде к городку, Перпетуя Африкановна приметила далеко впереди небольшую группу спортсменов. Бежали они цепочкой по левой обочине дороги. Сбоку как-то странно семенил, по всей видимости, руководитель группы. Бег участников пробежки был лёгким, неспешным и непринуждённым.
— Хорошо бегут! — похвалил Акакий Петрович. — Здоровый образ жизни — прежде всего!
— Это, кажется, дети, — справедливо заметила Перпетуя Африкановна.
Но тут ей вдруг показалась больно уж знакомой фигура сопровождавшего группы. Да и её участники до боли напоминали всем своим обликом что-то своё недавнее, близкое, родное. Вот машина поравнялась с бегунами. Замедлив ход, она продолжала двигаться рядом.
— Дети! — изумлённо воскликнула Перпетуя Африкановна, будучи не в силах поверить глазам своим. — Бабушка Галакскита! Что это с вами?
— Прибывшим — физкульт привет! — прозвучало в ответ.
— Ну и ну-у! Ни ожидал, ни гадал, — возвёл кверху брови Акакий Петрович. — Во даёте! Может подвезти?
— Не надо, папа! — отозвалась Машенька, замыкавшая бежавшую группу.
— Вы езжайте себе без нас, — молвила на бегу бабушка Галакскита. — Пять минут, и мы — дома.
— Я вас не брошу, — запротестовала Перпетуя Африкановна, на ходу открывая дверку машины. — Акакий! Немедленно останови. Я с ними, а ты езжай домой сам.
Весьма увлекательную картину могли зреть этим ранним утром жители городка. По центральной улице его совершали утреннюю пробежку четверо детей. Впереди какая-то странная старушка, бег которой носил характер лёгкого пританцовывания. Процессию замыкала молодая женщина в модной широкополой шляпе. В руках её мелькали туфельки на высоких каблуках. Она прихрамывала на ходу, но было видно, что полна решимости в деле солидарности с бегунами.
В свободное от работы время бабушка Галакскита занималась вязанием. Занятие это уж больно по нраву было коту Мефодию. Он обеими лапками пытался заигрывать с цветными клубками, вращавшимися в эмалированной кастрюльке.
Не упускала старушка и случая поиграть с детьми в «морской бой» и «крестики-нолики». А ещё очень любила она отгадывать кроссворды, привлекая к этому делу и всех домашних. Иной раз, с позволения хозяев, бабушка Галакскита позволяла себе «расслабиться». Это выражалось в прогулках её по городку и его окрестностям, как с детьми, так и в «одиночном плавании».
В скором времени она пристрастилась и к игре в шахматы. Очень уж любила старушка слушать игру духового оркестра, игравшего в городском парке. А там, в большой беседке, нашли себе приют и шахматисты. Народ этот был всё большей своей частью пенсионного возраста.
Как-то раз бабушка стала наблюдать за игрой двух игроков весьма преклонного возраста. Один из них, как выяснилось позже, звался Федотом, другой — Архипом. Играли они увлечённо, самоотверженно и можно даже сказать, с каким-то азартом. Реплики их, отпускаемые друг другу, носили характер дружеской перебранки, противопоказанной нежному чуткому слуху людей с утончённой натурой. Каждый раз, пребывая в парке, старушка с огромным интересом наблюдала за их игрой.
И вот, однажды, Федот не выдержал присутствия любопытной старой женщины.
— Ну что, убогонькая ты моя, всё тут околачиваешься, да мельтешишь перед глазами? — не вытерпел он, глядя на неё с какой-то иезуитской издёвкой. — Странная ты какая-то. И наряд на тебе тоже какой-то странный. — Чего всё высматриваешь? Иль нам компанию составить желаешь?
— А почему бы и нет? — спокойно отвечала старушка. — Да хотя бы тебе, Федот. Давай, попробуем.
— Рассмешила одна такая! — сыронизировал Федот. — Ну давай, коль не шутишь. Присаживайся. На что играем?
Федот, видимо, решил проучить старушку за её неуёмное любопытство, назойливость и нахальство.
— Как на «что»? — не поняла та.
— Да ты что, бабка: с луны свалилась? — удивился Федот. — Объясняю популярно: коль проиграешь, должна же нести какой-то ответ за свой проигрыш? Самое безобидное — щелбаны. Проиграешь, получишь десять щелбанов. Ну как, по рукам?
— Согласна! — отозвалась старушка.
Архип услужливо уступил своё место старушке.
— Ну что, Хосе Капабланка ты моя, — издевательски молвил Федот. — Как настоящий джентльмен, предоставляю тебе право первого хода.
И игра началась. Первые ходы Федот делал этак непринуждённо, играючись. Он даже специально, на первых порах, решился поиграться в поддавки, проиграв две пешки. Но чем дольше продолжалась партия, тем заметнее накалялась обстановка.
Дед стал нервничать. Теперь у него на обдумывание ходов уходило много времени, чего нельзя было сказать о бабушке Галакските. Ходы свои она делала, казалось, без излишнего обдумывания.
Партия продолжалась где-то около полчаса. Вокруг играющих столпился играющий народ. Большинство поддерживало Федота, пытаясь подсказать очередной «правильный» ход.
Дед уже сидел, обхватив голову руками и пытался послать куда подальше подсказчиков. Но вот со стороны старушки донеслось: «Шах и мат!» Федот в сердцах сплюнул, выругался про себя и как-то униженно, беззащитно глянул на своего соперника. Щелбаны!
Не сам проигрыш, а его последствия очень уж тяготили и угнетали его сознание. Позорище-то какое! Незнамо какая старушенция непрезентабельного вида сейчас будет отвешивать ему щелбаны, да при таком стечении народа. А тот довольный шумел, испытывая огромное нетерпение в ожидании предстоящего зрелища.
Но старая женщина повела себя иначе. Она встала из-за стола и протянула сопернику руку.
— Ты уж не взыщи, дружок, — дружелюбно молвила она. — Не серчай шибко! Но играл ты как настоящий рыцарь. Спасибо за компанию! И не сильно-то огорчайся. Человек, он на то и человек, что велик своими страданиями. Ну, мне — пора!
И она продолжила свой вояж по парку. На сей раз народу в парке отдыхало не мало. Лучи солнца золотили вдали крыши домов, облака серебрили гладь воды и брызг фонтанов.
— Ну ты только посмотри какая стрёмная старушка! — заметил какой-то парень, шагавший в компании своих сверстников. — А как оживляет ландшафт! Не походка, а «Танец с саблями».
— Да и вид у неё тоже какой-то необычный, — вторил другой.
— А-а, знаю! — воскликнул третий молодой человек. — Ведь к нам цирк вчера приехал. Это, наверное, клоунесса.
— Пронзительное «спасибо» за сравнение! — «поблагодарила» бабушка Галакскита молодых людей, краем уха уловив их комментарии, отпускаемые в её сторону, и проследовала дальше.
Музыканты небольшого духового оркестра, обычно игравшие в это время, почему-то укладывали свой инструмент в футляры. Бабушка попыталась выяснить в чём дело. Оказалось, зависнув у кого-то в гостях, запил горькую один из музыкантов, игравший на бас-трубе. Та одиноко стояла в глубине небольшого эстрадного амфитеатра, тоскуя по своему хозяину.
— Знаете что, ребятки, — вдруг молвила смешная старушка. — А давайте-ка я попробую.
Дирижёр удивлённо вскинул на неё брови.
— Да ладно вам, бабушка, разыгрывать нас, — недовольно буркнул он себе под нос. — И так — полнейший облом, да вы ещё тут со своими «приставалками».
— А ты не серчай, любезный, — примирительно молвила старушка. — Я ведь не зря говорю. Лучше разреши мне взять инструмент, да сыграть тебе на нём что пожелаешь.
Просьба была удовлетворена. Бабушка лихо подхватила бас-трубу, установила на плечо и вопросительно посмотрела на дирижёра.
— Что тебе сыграть-то, милок? — спросила она.
— Ну, прогони мне, например, гамму в тональности «см-бемоль минор».
Просьба была тут же удовлетворена. Продувка оказалась весьма успешной.
— Ну как? — заинтересованно осведомилась старушка.
— На первых порах, я бы сказал, очень даже ничего, — похвалил дирижёр. — Коль такие дела, братва, расчехляй инструмент и — вперёд. Переедем публику своим репертуаром.
Довольные музыканты расчехлили инструменты, заняли свои места и замерли в ожидании начала игры. Дирижёр разложил на пюпитре ноты и постучал по нему дирижёрской палочкой.
— Играем польку «Бабочку»! — и он взмахнул дирижёрской палочкой.
Звуки музыки заполнили воздушное пространство летнего парка. Стало как-то веселее. Более интенсивно зашевелился и народ.
Отыграли «на высоте». Особенно усердствовала старушка, с каким-то остервенелым пристрастием раздувая щёки и выдувая медь. Затем взялись за кадриль.
За ней последовало танго «Утомлённое солнце» и так далее. Публика была в восторге не только от игры, но и от созерцания «нового» музыканта в лице какой-то весёлой, потешной старушки…
