Автор: На речке Забияке бабушка спасает несчастную утопающую. Бабушка примиряет дерущихся. Все тридцать два зуба «мудрости». Знакомство с художником Никодимом.
Конец июля месяца выдался на редкость знойным и жарким. Температура воздуха в тени перевалила за сорок градусов по Цельсию. Природа изнывала и просила у небес пощады. Люди, в большинстве своём, старались меньше показываться на солнцепёке, прячась в помещениях с интенсивной вентиляцией. Другие намеревались как можно быстрее покинуть город и бросить своё тело в самую гущу лона природы, под сень крон деревьев на берегу полноводной речки Забияки.
Воскресный день. Семейство Чижиковых расположилось в тени ветвей старой ольхи, неподалёку от воды. Сам Акакий Петрович возлежал на травке, подставив живот свой неиссякаемым лучам солнца. Перпетуя Африкановна пребывала в тенёчке, умостившись на широкой брезентовой подстилке. Детишки резвились на берегу, находясь под присмотром бабушки Галакскиты. Та сидела не раздевшись у самой воды, окунув в неё ступни своих ног. На призывы Чижиковых-старших спрятаться в тенёк, бабушка отвечала категорическим отказом.
Отдыхающих и купающихся в этот день было большое множество. Откуда-то доносились приглушённые звуки музыки: Стас Михайлов пел шансон. В воздухе висел щекочущий ноздри запах шашлыка. По берегу реки туда-сюда шастали ребятишки. Несколько взрослых осуществляли омовение в реке.
Солнце стояло уже в самом зените, когда вдруг раздался призывный крик о помощи. Истошно кричала какая-то женщина, пребывавшая на середине реки, а это где-то в семидесяти-восьмидесяти метрах от берега. На помощь бросились несколько мужчин. Но и пню было понятно, что они не успеют спасти терпящую бедствие: слишком велико расстояние до неё.
— Дети! — обратилась к своим подопечным бабушка Галакскита. — Быстренько к родителям!
Те поспешили незамедлительно выполнить её указание. Мало кто обратил внимание на то, как какая-то смешная старушка, даже не разоблачаясь, вдруг сорвалась с места и, долго не раздумывая, бросилась в воду. Её лишь заметили тогда, когда она стала догонять мужчин, спешивших на помощь. А плыла она быстро, как скутер. Только руки её пропеллером мелькали над водой, рождая над собой густое облако искрящихся брызг.
Несчастная была благополучно доставлена на берег. Бабушка Галакскита произвела с ней все необходимые манипуляции, чтобы привести в чувство. Вокруг толпился народ, сочувствуя потерпевшей и раздавая свои рекомендации. Никто даже и не заметил, как старушка отошла в прибрежные кусты. Там она на манер дворового Полкана, только что вылезшего из воды, интенсивно отряхнулась, создавая вокруг себя мелкодисперсную водяную завесу. Это позволило её одеянию в одно мгновение сразу же стать сухим.
Каждый из отдыхающих, по вполне понятным причинам, сразу же забыл о существовании какой-то чудной старушки, только что совершившей подвиг. Семейства Чижиковых подобный факт не касался, особенно Дениски. Того просто так и распирало во все стороны от гордости за смелый поступок бабушки Галакскиты. Теперь они были все в сборе и наперебой комментировали случившееся. Старушка больше молчала, занятая, видимо, какими-то своими мыслями.
Когда все страсти поулеглись, наступило время общего расслабления. Ванька решил побаловаться фундуком. Он сидел и разбивал двумя плоскими прибрежными камешками твёрдую скорлупу орехов. За его действиями непроизвольно наблюдало всё семейство.
— Ванюш, а Ванюш! — обратилась к нему старушка. — Дай-ка, внучек, и мне пару орешков.
— Да я вам их наколю, — поспешил заверить тот.
— Не надо, — ответила она. — Я уж как-нибудь сама.
Ванька высыпал из кулька себе на ладонь с десяток орехов и передал бабушке. Та с благодарностью приняла подношение. Положив один из орехов себе в рот, она разместила его между зубами. Затем, этак легко и непринуждённо, ударила рукой, снизу вверх, по подбородку и… легко разгрызла скорлупу. Все замерли в крайнем изумлении.
— Ух ты! — только и смог выдавить из себя Макарка
— А это у вас, бабушка, разве свои зубы? — несколько смущаясь, спросил Акакий Петрович.
— А чьи же ещё? — прозвучало в ответ. — Все тридцать два, целы целёхоньки, и все — зубы «мудрости».
— Вот так дела-а! — удивлённо протянула Перпетуя Африкановна, натянув на лицо маску крайнего изумления. — Такому можно лишь позавидовать И как только это вам удалось сохранить их в таком возрасте? Просто уму непостижимо!
— Видать, природа-матушка наградила, — улыбаясь, как-то неопределённо отвечала бабушка…
На обратном пути домой увидели двух подвыпивших молодых парней. Они, видимо, до этого зависли в где-то гостях. Сначала разговор перешёл в спор, а спор затем уж перерос в драку.
— Когда кипят страсти и эмоции, истина испаряется, — вслух заметила бабушка, и тут же привела дерущихся в чувство.
После очередного обмена ударами, они как-то вдруг обмякли и с большим недоумением уставились друг на друга: мол, с какой это стати мы колошматим один одного. Потом они пожали друг другу руки и стали удаляться, дружелюбно обмениваясь какими-то впечатлениями на ходу.
— Смею заметить, всеми нами уважаемая бабушка, — удовлетворённо, с улыбкой на лице, произнёс Акакий Петрович, смекнувши в чём дело. — С вами не соскучишься.
— Вот и прекрасно! — отвечала та. — И вам всем советую не унывать ни при каких обстоятельствах.
— Значит, будем брать с вас пример, — заверила Перпетуя Африкановна. Правда, дети?
— Да-а! — дружно разнеслись детские голоса.
На одной из тихих, узеньких улочек в поле зрения семьи Чижиковых оказался молодой художник. Он сидел на бордюре тротуара и сосредоточенно рисовал в своём альбоме портрет молоденькой девушки, выглядывавшей из окна напротив. Она стояла, облокотившись на его подоконник и подперев кулачком подбородок. По левую сторону её возвышался небольшой вазончик с полевыми цветами. Девушка мило улыбалась, не отрывая глаз от художника. Лучи вечернего солнца мягко ложились на её загорелое лицо, создавая на нём дополнительную ажурную тень от цветочного букета.
Молодой художник, видимо, уже закончил свои зарисовки и поднимался с бордюра. В это же самое время мимо, прямо возле него, проходили отдыхавшие.
— Здравствуйте, молодой человек! — поприветствовала бабушка Галакскита. — А не дозволите ли вы нам ознакомиться с результатами вашей творческой работы? Не откажите, добрый человек.
— Да ради Бога, бабуля! — не противился тот, с интересом разглядывая необычную старушку. — Пожалуйста, смотрите.
По виду молодого человека было заметно, что он весьма польщён от сознания того, что кого-то да и заинтересовали плоды его интеллектуального труда. Он передал альбом в руки бабушки Галакскиты. Все столпились вокруг и с большим интересом стали разглядывать рисунок, мастерски выполненный в карандаше. Вот старушка как бы невзначай прошлась тыльной стороной руки вдоль всего рисунка, слева направо. И к большому удивлению окружающих рисунок как бы ожил. На нём вдруг заиграли солнечные блики. Девушка то улыбалась, то делала серьёзный вид. Мимо окна пролетел мотылёк. Промелькнула голова случайного велосипедиста.
Бабушка Галакскита слегка дунула на поверхность листа с рисунком. Полевые цветы в вазоне как-то сразу же зашевелились. Девушка, воскликнув: «Ой! Какой большой сквозняк!», тут же поспешила закрыть окно. Все оторопело оторвали взгляды от рисунка и посмотрели в сторону окна, из которого должна была выглядывать девушка. Лик девушки исчез, а окно оказалось закрытым.
Тут старушка захлопнула альбом и передала его в руки художника.
— Спасибо, милок! — поблагодарила бабушка. — Порадовал! Успехов тебе в твоём творчестве. Звать-то тебя как?
— Никодим! — последовал ответ.
— Ну вот и прекрасно! Быть тебе, Никодим, большим художником, — подвела она итог всему увиденному. — До-свиданья!
С этими словами отдыхающие продолжили свой путь под сень родных пенат. Один только художник так и остался стоять, словно прикованный к своему месту. Он растерянно, как-то обескуражено смотрел вслед удалявшимся, и не в силах был понять: толи всё это произошло на самом деле, толи всё это ему привиделось…
