Автор: – О… – Николасу внезапно стало искренне жаль парнишку. Травма ноги у него была нешуточная, судя по всему.
– Он попал под машину. Правое колено раздробило, – доктор тяжело вздохнул. – Мы его, считай, по кусочкам собирали. Но ничего, пацан выкарабкался. Правда, всякую охоту выздоравливать потерял.
Доктор обернулся к Николасу, кивнул на его собственные ноги:
– У вас ещё всё было в достаточно лёгкой форме. У паренька, получается, каша осталась после аварии.
«Мне от этого не легче», – подумал было Николас Руссель, но оборвал недобрую мысль. Их случаи сравнивать не имело смысла.
– Картин?.. – Николас Руссель нерешительно произнёс имя, глянул на доктора и продолжил, только получив его кивок, – ассистировала в наших с тем парнем операциях?
Почему-то было приятно думать, что Катрин Идо смотрела на него, пока его самого «собирали по кусочкам».
– С вами – да: Картин была в операционной. А вот с Жулем Арно она познакомилась на общем обходе, – доктор легко делился информацией. – Картин – девушка увлечённая и молодая, кроме того тоже интересуется активными видами спорта. Так что боль Жуля Арно понимала, как свою собственную. Она парнишку вечно таскает на реабилитацию, так что, думаю, скоро мы увидим результаты. Уже сейчас лечащий врач делает хорошие прогнозы по поводу колена господина Арно.
– А со мной Картин тоже будет ходить на реабилитацию? – настолько эгоистичным Николас Руссель себя не знал. Собственная ревность из-за внимания Катрин Идо к другому пациенту была непонятна. Ведь они даже не знакомы.
– Ха-ха-ха, вот уж точно не отвертитесь! – доктор заливисто рассмеялся. – Она скоро придёт к вам, так что можете спросить сами.
Они ещё о чём-то говорили и даже обсуждали Катрин Идо, но только Николас Руссель всё никак не мог взять в толк, как же это странно получалось. Катрин к нему, оказывается «часто заходила», а он, Николас Руссель, того совершенно не помнил!
Разгадка нашлась совершенно случайно. В палату с «текущей проверкой» зашла медсестра. От напевного «Ой, простите, доктор!» Николас Руссель проснулся.
Высокая, стройная, тонкая до прозрачности, Катрин Идо стояла перед окном и очень внимательно смотрела в его спящее лицо.
– До-доброе утро, доктор. Почему не разбудили? – Николас внезапно понял, что начал заикаться.
– Осмотр будет только через час. Отдыхайте, – спокойный голос озвучил утро.
– Я уже проснулся. Наотдыхался, – Николас улыбнулся ярко и постарался не думать, как такая улыбка смотрится на ещё синеющем кровоподтёками и иссиня-бледном лице.
«Хотя опухоль вроде бы спала…»
– Хорошо. Пьер придёт к вам скоро, я скажу, что вы проснулись, – Катрин Идо прошагала к дверям.
Улыбка сползла с лица Николас, на душе стало погано. Катрин явно интересовалась им только как доктор пациентом.
Окрик «постойте!» прозвучал неожиданно даже для самого Николаса.
– Что такое? – Катрин обернулась к нему и у Николаса оборвался вдох.
Глаза Катрин Идо были разного цвета.
…
– Спасибо, Картин, что была со мной тогда, – Николас Руссель медленно приблизился к сжавшейся Катрин . – Спасибо, что не бросила.
– Я – нет, ты – да. Ты бросил, – Катрин подняла на него хрустально-чистый взгляд.
Откровенная обида прозвучала в словах:
– Почему не разрешил помочь? Почему оставил? Мы бы справились вместе!
– Картин, справляться не с чем. Ничего не было, – Николас протянул ладонь, погладил волосы, лежащие крупной волной.
– Как это не было?! Не верю! Ты был сам не свой! Ты… Ты!!! – она задохнулась, уставила на него свои невозможные глаза.
– Я совершил ужасное, Кетти. Прости, причинил тебе боль, – он коснулся подбородка, провёл пальцами по скулам. – Мне была невыносима сама мысль о том, что я…
– Ничего. Это же был ты! И это не было достаточной причиной, чтобы оставить меня! – Катрин запальчиво вскинулась. – Я ведь говорила: «От тебя приму всё»!
– Примешь всё. Знаю, да только я был не в силах себя простить, –Руссель погладил подрагивающие губы своими.
– А сейчас? – Катрин прошептала. – Сейчас смог простить? Сейчас ты не уйдёшь?
Она даже в поцелуе не закрыла глаза – всё смотрела на него с мольбой и надеждой.
– Сейчас я тебя слишком люблю, – Николас Руссель медленно улыбнулся. – Даже больше, глубже и сильнее, чем в прошлый раз.
– …
– Я влюбился в тебя с первого взгляда два раза подряд, Кетти, пх-ах, – Николас Руссель тихонько рассмеялся. – Наверняка это судьба.
– … я любила тебя всегда, с первой минут. И не прекращала, – прозвучало откровенно обиженно.
– Знаю, – Николас Руссель поцеловал её лоб. – Прости, что забыл.
– Не прощу, если уйдёшь снова, – Катрин длинно выдохнула, расплела руки, потянулась обнять.
– Хорошо, не прощай и не отпускай больше, – он счастливо улыбнулся.
Два года назад он забыл о возлюбленной. Забыл о самом желанном и сокровенном, о самом чистом и светлом в своей жизни. А всё потому, что сам был «нечист».
…
Выздоравливал под надзором Катрин Николас быстро. Раны излечивались с поразительной скоростью. Всё благодаря взаимному чувству.
Друг другу они признались на вторую неделю «знакомства». И пусть «признание» не было пафосным или особенно романтичным, праздничный йогурт из больничной столовой показался обоим божественно вкусным, равно как и их первый поцелуй. Он пах овсяной кашей и разбавленным какао.
Выписавшись из больницы, Руссель слабо понимал, что будет делать, однако и тут ему помогла возлюбленная. Очевидно, что в разорённую квартиру Николас больше не вернулся, Катрин сама разобралась с новой арендой для них.
.
.
