Автор: Лёд Хром таял, оседая и растворяясь под действием ледоруба.
Они были знакомы вот уже три года. Лили не стало за два года до этого.
— Позвони мне, — сказала она ему перед тем, как записать себя на конструкт.
Это были её последние слова. Котелок так и не позвонил. Шутила ли она? Или нет? Разговаривала ли она сама с собой? Со своей собственной копией в конструкте? Слышала ли свой собственный голос?
Молин как-то раз попробовал записать свой. Задавал вопросы через определенные промежутки времени. А потом отвечал на них. Он оставлял интервалы на то, чтобы отвечать и даже, чтобы подумать. Но конструкт мог сам задать вопрос. Это было не одно и то же.
Каково это, — разговаривать со своей собственной копией? И что она могла тебе сказать? Какие вопросы задать?
— Ни один жокей не может быть здоровым, — говорил как-то один из его знакомых, когда они работали на бичей. — А если он здоровый, то это не жокей. А демон. Такие только на тьюринг и конгрегацию работают…
Его тогда ничего не интересовало, если оно не относилось к его работе.
— Сука, — орал Котелок где-то там, вне матрицы. На другом конце линии звонка вздымалась и опадала его грудь. — Она обманула! Обманула нас! — У него тряслись руки за пределами охранной системы Хром. Горели уши. Котелок не попадал по деке. — Нам поджарят мозги!
И его грудь вздымалась также, как лёгкие Котелка.
— Она обманула!
А потом зазвонил СЛП. И Молин понял.
А осколки Лили собрались воедино.
Он хотел рассказать об этом Котелку. Очень хотел.
Но Молин не был самоубийцей.
— Она пошутила, Котелок. Она посмеялась! Нет никакого смысла. И не было. Она просто хотела сделать из тебя романтика и полного дурака!..
Это подействовало. Котелок успокоился. Молин давал команды, где-то там, на другом конце линии.
— Спасибо духам, — сказала Сатори. — Всяким. Всяким духам. Разным… Я пью воду… Она живая… Она меня лечит… Она живая… Я очень на это надеюсь. Сигареты меня погубят. Погубят. Но меня исцелит любовь… Всякая. Всякая… Разная! Она так говорит…
— Кто?
— Одна девушка здесь… Мы с нею познакомились, — Сатори повернулась к нему. — Не выключайте на ночь классической музыки. Она успокаивает детей. Хотя, кто его знает какие там дети… и какая музыка их успокаивает.
Молин глядел, как она устало прикрывает своими веками радужку.
Нарита проскальзывала мимо него размытыми, длинными пятнами трассирующих огней. Было четыре часа. В небе горела луна. Тонким, бледным диском, словно фосфоресцирующий неон использованных флуоресцентных ламп.
Котелок сидел, ожидая вдохновения за чашкой кофе, далеко отсюда. Он ждал его там.
Молин положил ледоруб, подошел к дивану, откидывая металлическую пластину.
— Мы вещи, — раздался голос Сатори, — которые живут в нас… А есть вещи, в которых живем мы…
“For always be… Eternely… For always be… You were me…, — звучал в его голове голос Лили оцифрованный нейролингвистическим программированием”.
Но здесь… здесь этого не было. А только тишина. Сырость. И холод.
“For always be…”
Ему повезло. Снова. Случайно. Как везет многим, как не везет тысячам.
Кроме него было несколько прохожих. Один из них шёл по направлению прямо к ним.
— Беги, парень! Беги, — орал Котелок в воздух. — Я задержу их! Задержу!..
Женщина схватила его за наручники и приставляла к виску Кассул тридцать седьмой модели. Мужчина тоже взялся за наручники Котелка.
— Я задержу их! — орал он, продолжая вырываться.
Молин завернул за угол дома.
— Беги, парень! Беги, — орал он. — Ха-ха-ха-ха!..
Они не обратили на это внимания. Они полагали, что у Котелка либо поехала крыша, либо он надеется отвлечь их внимание и таким образом сделать ноги.
Но они оцепили улицу.
Позже.
Молин был уже далеко.
Этим утром небо Накаямы было чистым и безоблачным, будто в нем разлилась синяя краска.
Он сел в кресло.
— Уважаемые пассажиры, — прозвучал голос стюардессы, слегка подпорченный накаямским акцентом, — компания LD цеппелин рада приветствовать вас на борту нашего дирижабля… Please… turn off your opsis… and SLPi…
— Она обманула нас! Обманула! Эта сучка, — откидывая с колен деку, водил безумными глазами по комнате Котелок.
Вскочив, побежал на кухню наливать кофе и разбил чашку.
Молин снял троды. Ему не давала покоя их последняя операция. Она была прописана с другого IP и была какой-то инородной в теле их программы. После того, как они приставили нож к горлу Хром и перерезали его. Тихо и аккуратно. Теперь все её счета были аннулированы и сожжены. Это означало смерть для её корпорации, а значит и для самой Хром. Это был их нож. Это был нож, который купил Молин в Нарите. Вместе с пиолетом и Ролексом. Странный, невероятный. Но мощный. Такую программу можно было раздобыть только в пределах тьюринга. Или это был чей-то другой ледоруб.
