Их не запугать адом (Как сын блудницы…)

…Вино действительно было отменным. Видимо – привозным: местная земля не была богата на урожай. Цельванс явно не бедствовал в ссылке.

— Ну, с чем пожаловал? – спросил хозяин, устраиваясь поудобнее в любимом кресле и протягивая руку за новой чашей.

Матвей не слишком любил эту прямоту вопросов. Она не давала ускользнуть, скрыть, дать ответу двойную трактовку. После прямого вопроса приходилось всегда говорить прямую же правду, от которой после было сложно откреститься. Цельванс же жил так, и не знал, как жить иначе. Он предпочитал быть открытым.

— Нашей Матерью-церковью я был послан в северные княжества, дабы узнать, насколько силен свет истиной веры в этих языческих землях, и ободрить наших миссионеров, вынужденных коротать век среди дикарей.

— Значит – разведка?

Матвей поморщился:

— Если хочешь – да.

— Ну, смотри. Вот только бы я дикарями звать их не стал.

Хозяин нагнулся и подобрал с пола янтарное пряслице.

— Лебеда обронила – пояснил он на немой вопрос гостя, после чего кинул пряслице ему.

— Взгляни. Ты уже мог оценить тепло местных домов, видел не раз стекло этих земель, а наши армии помнят силу славянских мечей. Теперь посмотри на эту вещь. В христианских землях янтарь чудовищно дорог, а здесь служанка может позволить себе пряслице из него. Нет, друг мой. Они – не дикари. Они просто – иные.

Матвей перекрестился, глядя на пламень свечей.

— Мерзкие безбожники!

— Да ладно тебе, Мацек! – Цельванс снисходительно рассмеялся. – Они-то как раз не безбожники. Среди них много тех, кто принял христианство. И храмы Господу нашему стоят в иных городах наравне с местными святилищами.

— Это же сделка с дьяволом! – гость чуть не расплескал вино. – Как ты можешь представлять Иисуса разговаривающим с сатаной?!

— Вообще-то, он это делал даже в Библии, – подмигнул хозяин. – Помнишь? Евангелие от Матфея, глава четвертая? Твой тезка допускал, что бог может мирно разговаривать с дьяволом, даже если разговор этот – спор. И вообще, среди славян нет поклонников сатаны. Более того, у них есть свой сатана, коего они именуют Чернобогом и которому они обрекают клятвопреступников. Прочих же богов они почитают родней. А себя видят помощниками в божьей работе.

— Как сын блудницы не знает своего отца, называя отцами многих мужей… — прошипел Матвей.

— Цитируешь Климента из Александрии? – хозяин блаженно вытянулся в кресле. – Я же тебе сказал: они – иные. Знаешь, мне часто кажется, что иудеи потеряли своего бога, покуда скитались в пустыне. Мы наследовали от них не бога, а лишь привычку искать его в ветхих книгах, пустых словах и своих ритуалах. А когда бог явился к нам в лике Христа, то, побыв с нами, он ушел, чтобы не видеть косности умов и жадности наших душ. Ушел к северным варварам, готовым принять его, а не к тем, кто, прикрываясь его именем, ищет своей выгоды. Я часто задумывался: а что если Он предпочел этих самых ИНЫХ нам? Мы ищем всюду своего потерянного отца, боясь увидеть его, ибо мы никогда не видели его и не знаем – каков он. Мы ищем его, но, найдя – боимся позвать, ибо, если ошибемся, нас назовут сынами блудницы. В этом Климент был прав. Но он не знал языческих народов. Их боги – их семья, где есть и отец, и мать, и дяди с тетками, и деды и прочие. И вот представь себе, что в этот дом вошел один из нас, христианин, и заявил, что все эта родня – лишь лупанарий, полный свального греха, а сам пришелец знает настоящего отца, которого сам же не может указать. Для язычника это – зависть безродного к родовитому. А зависть у них не в почете. От того-то наши проповеди не имеют смысла в этих землях: славяне судят по делам. И, порой я уверен, что Иисус сам предпочел бы быть равным среди божественной семьи славян, чем сидеть у нас царем только для того, чтобы слуги, прикрываясь его именем, заботились о своем благополучии.

— Ты не пил бы больше, Цельванс! – Матвей едва взял себя в руки. – На сегодня я услышал от тебя слишком много богохульств. Пребывание среди варваров еще больше погрузило твою душу в еретическую мерзость.

— У меня приход в полторы сотни местных христиан! – хозяин шутливо качнул в сторону гостя чашей – потому что я проповедую здесь человечного Христа. А сколько язычников приходит к тем, кто проповедует Христа-наказующего или Христа-богоборца? По два десятка? По одному?

— Это же арианская ересь! Арий-отступник верил в то, что бог-отец, Христос и святой дух – это три разных бога!

— И именно через арианство приняли Иисуса вандалы, бургунды и руги. Идея трех богов, которые семейным подрядом заботятся о земле, им куда ближе идеи  триединого бога, который недоступен человеческому пониманию и отделен от этого мира. В таком боге они не видят смысла. Более того, они не верят в то, что такой бог может существовать.

— Слепцы!- Матвей вскочил, и заходил по тесной  комнате из угла в угол. 

Цельванс наблюдал за ним со снисходительным интересом.

— Слепцы! Ведь давно уже мудрецы древности разобрали в своих суждениях все мироздание! Они сумели доказать, что нет иных богов, кроме бога, создавшего этот мир – бога отдаленного и непознаваемого! Цельванс, ты же помнишь, как навсегда похоронили языческие суеверия Блаженный Августин, Ориген, Тертуллиан..!

.

.