Автор: Дочка ведьмы, Ирина, привела жениха как телка на верёвочке – покорного, не способного без её дозволения слово вымолвить и с глуповатой улыбкой на мокрых губах.
– Этот? – с сарказмом попеняла ей мать. – Очень сомневаюсь, очень! А слюни у него от большого ума текут? Или тебе так больше нравиться?
– Нравиться! – зыркнув в её сторону, рявкнула дочь. – Много вы, мама, понимаете, у него именно на меня текут! Потому как я теперь – самая-разсамая. Свет в окне, смысл жизни, королева сердца, шикарная секси…
– Ну и ладно, – перебила, быстро успокоившись, ведьма, – значит, будет муженёк-подкаблучник и полноценное женское счастье! А сосватай я тебя за колдуна – такому глаза не отведёшь и в доме не покомандуешь.
– Значит – я молодец?
– Какой чёрт молодец, свадьбу сыграть еле-еле успеваем, ведь послезавтра уже Крещение! Ты почему своего мокрогубого раньше знакомиться не привела? Чего глаза отводишь, а-аа, своих стыдишься! Мать родную стыдишься! Да кто б тебя, тощую поганку, вообще замуж взял, кабы я приворотам не выучила!
– Не кричите, мама, – процедила сквозь зубы Ирина. – Вы совсем не в теме как какой-нибудь отсталый фольклорный элемент. Худенькие теперь у городских нарасхват.
– Ага криворукие. Которые прибрать даже за собой не любят и не умеют. А ещё косоглазые!
– Я раскосая! У-уу, хватит меня этим попрекать, я нормальная была, пока с кикиморой не подралась, а та идиотина когтищами по глаза-а-ам… Кстати, чтобы этой жабы в резиновых ботах на моей свадьбе не было!
– Вот и хорошо, доча, вот и ладненько, не хочешь – не пригласим, зато все остальные на тебя с женишком порадуются!
– Главное сразу предупредить, что жених в меню не входит… – пробурчала дочь ведьмы. – Давайте, мама, уже прикинем, сколько сможем принять гостей. Только кого попало звать не будем, слишком много их сейчас, от Рождества до Крещения, по свету шастает.
– Хорошо, давай прикидывать. Оборотня из соседнего села обязательно, лешего с лешачихой тоже – без них никак! Местное привидение тоже давний знакомец…
– Эту пропитую сизую морду? Бывшего беспробудного алкаша, который забыл, куда здоровенный бутыль самогона закопал, оттого и повесился? Не желаю!
– Зато теперь на водке очень сэкономим. И остальным будет перед глазами живой…тьфу, то есть, конечно, давно не живой пример.
– Чтобы поменьше квасили?
– Вот именно. И всё же до чего некоторые мужчины странно устроены. Годами тот алкаш пить разную дрянь, здоровья ему, видишь ли, на это хватало, а после пропажи бутыля сердце враз не выдержало! Теперь ещё целую вечность самогон свой потерянный будет искать, такое вот важное дело беднягу на нашем свете держит… Кстати о нашем и том свете – бабулю будем звать?
– Эту и звать не придётся, с самой Коляды из могилы к нам домой таскается. На завтрак, обед и ужин. Может ей еду прямо на кладбище оставлять? Больно уж обветшали косточки, смотреть противно.
Мать Ирины такое пренебрежение к собственной родительнице не снесла. Неуловимо быстро взмахнула рукой, и дочь словила заслуженное наказание. Жених только успел проводить пролетевшую мимо невесту влюблённым взглядом.
– Ещё раз бабушку обидишь, я от тебя самой кусок откушу и мамочке из него суп сварю! – злобно шипела ведьма, пока её дочь, морщась, отлеплялась от печки, куда перед этим припечаталась. – Жалко ей, вишь, две недели в году родню с того света приветить! А как я в своё время приду, тоже дашь от ворот поворот? Злыдня ты бесстыжая, а ведь именно бабушка тебе вырванный глаз и спасла! В болото за ним ныряла, приживляла, чтобы внучка единственная не хуже разных кикимор была! Эх!
Ведьмина дочь всё же смутилась. Нервно закурила и отвела глаза, но рассерженная мамаша и так на дочь не смотрела. Нарочно повернулась спиной, которая словно источала неодобрение. Один лишь жених продолжал демонстрировать натужную улыбку, всё сильнее покачиваясь на подгибающихся ногах.
– Ладно, забыли, – наконец молвила ведьма, прерывая гнетущее молчание. – Слушай, посади-ка ты своего лопушка куда-нибудь в уголок, того и гляди свалится. Чего это он у тебя такой истомлённый? Небось целыми ночами не спит? Вконец, хе-хе, мужичка в постели заездила!
– Мама!
– Так я разве осуждаю? Молодая, выносливая, одного уморишь – всегда найдётся другой. Пошли, что ль, дальше список приглашённых писать. И нужно продумать, куда посадить твоих вертлявых подружек, потому как оборотень для них староват, а жена лешего дурочкам всем космы повыдергает…
***
Свадебный пир шёл горой. Погодка тоже удалась на славу, за окнами выла-бушевала вьюга, вплетая приятную свистящую ноту в протяжную панихидную мелодию, извлекаемую музыкантами из инструментов. Старый, но ещё крепкий и вместительный дом ведьмы принимал дорогих гостей. А те всё прибывали и прибывали, возникая перед порогом то из закрученной вихрем снежной мешанины, то прикинувшись серым волком или вовсе огненным змеем. Однако были гости, явившиеся и на дорогих внедорожниках, но то была сплошь задиристая молодёжь, пренебрегающая вековыми устоями.
Невеста с женихом и сияющая ведьма, как и положено, восседали во главе стола.
Ирина, в чёрно-лиловом свадебном платье с широченными рукавами «летучая мышь», строго соблюдая этикет, принимала поздравления и подарки с равнодушно-высокомерным видом. Иногда, если дарёное не устраивало, высокомерная мина превращалась в откровенно злобную, но её бдительная мамаша тут же выправляла ситуацию тычком ноги под прикрытием стола.
Сама ведьма вырядилась во всё красное. И ради праздника воспользовалась ещё и пронзительно-алой помадой, сразив ярким весёлым оскалом не менее дюжины вдовцов, которые, втайне друг от друга, тут же загадали навестить приятную хозяйку, как только дочка уберётся по новому месту жительства.
Жених удивил разве что очень солидной иностранной машиной, больше о глупом человечке сказать было нечего – заторможенный, одурманенный, никакой. Молодые колдуны и подружки невесты откровенно кривились в его сторону, однако жених ничего из происходящего не осознавал. И то было его огромное счастье. Потому как не «отведи» ему ведьма глаза, поседел бы в единый миг, а, возможно, и упал бы замертво от одного только вида колоритных личностей, присутствующих на пиру. Одна только мёртвая полуистлевшая бабушка, примостившаяся рядом с тёщей, могла запросто заполучить себе молодого в качестве соседа по кладбищу. А танцующая без перерыва развесёлая тётка в минуту содрала бы с жениха всю кожу, не будь человечек зятем ведьмы. Ведь под любительницу поплясать рядилась банная Обдериха.
И много, много подобных гостей побывало на свадьбе у ведьминой дочки. Насытившись и наплясавшись, исчезали во вьюжной круговерти одни, но взамен прибывали другие. Потому что ночь коротка, а представителей чертовщины от Рождества до Крещения на земле полным-полно. Но уже утром закончится пограничное безвременье, установившееся на стыке годов, и многие исчезнут, уберутся в свои собственные миры. Оставшиеся же привычно затаятся и будут поминаться людьми только как герои суеверий.
На селе, во время сильнейшей метели накануне Крещения, ночь прошла тяжело. Беспокойно металась в хлевах скотина, оглашая дворы тревожным мычаньем и блеяньем. Собаки не выли, но беспрерывно скулили, забившись в свои будки или с боем прорвавшись в сени к хозяевам. Не спалось и людям. Как потом уверяли многие, в свисте бури слышался то низкий утробный рык, то сумасшедший визгливый хохот, от звуков которого сердце так и частило.
Никто, конечно, не видел и не мог видеть, что творится в доме у потомственной знахарки Егоровны – и живёт с дочкой на отшибе села, и ходят к ней одни лишь приезжие, местные давно зареклись. Но верующие люди в ту ночь не раз поминали Егоровну недобрым словом и беспрестанно читали молитвы. А неверующие затыкали себе уши и хватались за валидол, не в силах переносить многозначительное постукивание в стены и двери и ледяные смешки за окном.
