Автор: Очень — очень давно, в городе Тысячи Башен и Сотен Колоколов жил-был бедный художник.
Он был беден, потому что тратил большую часть своего времени на поиски Истинной Красоты и так и не научился, как другие художники, попросту угождать своим клиентам. Так, что плохие люди выходили на его портретах плохими, а хорошие — хорошими, а не наоборот.
Художник делился своими переживаниями с природой, которую он очень любил. Капли утренней росы казались ему ангельскими слёзками, крик журавлиной стаи отзывался в его сердце криком отчаяния об утрате людьми Истинной Красоты; узкая лунная дорожка в ночи выглядела подобно отблеску Божией Любви на покрытых слоем снега сердцах людей, которые не хотели понять, что красота и роскошь, это не одно и то же.
Ему хотелось использовать свой Божий Дар, дабы явить миру красоту Божьего творения, но люди в городе Тысячи Башен и Сотен Колоколов хотели увековечивать лишь то, что они зарабатывали за деньги или тяжёлым трудом. Художник рисовал правдиво.
Однако, покидать этот город ему не хотелось. Старый город Тысячи Башен и Сотен Колоколов был красив. Он бы оставался красивым ещё дольше если бы люди перестали уничтожать Память, которая всё ещё могла прятаться в величественных крепких дворцах и лёгких утончённых резиденциях древних королей. Память кричала прямо в людские уши, а люди продолжали сносить её последние убежища одно за другим.
Художник жил в старом доме. Он был светлый и тёплый. И это не было просто жилище, это был дом. Дом защищал своего хозяина, и одинокий художник совсем не чувствовал себя там одиноко.
Однажды, поздней осенью ветер буквально стал неистовствовать. Он начал сотрясать стёкла окон и колотить в дверь как злой разбойник. Ветер торкнулся в дверь раз, два, . . . и на третий раз художник не выдержал и решил выйти во двор, чтобы захлопнуть ставни окон. Как только он показался на пороге, воздушный вояка набросился на него с небесной силой. Художник зашатался и ухватился за дверную ручку. Внезапно, он почувствовал, как что-то маленькое и твёрдое попало ему прямо в глаз. Сразу после этого ветер исчез, как будто его и не было, и во всей округе воцарилась желанная тишина. Художник забыл о ставнях и вошёл в дом. Он хотел посмотреть, что же это попало ему в глаз. Это было семя, очень крохотное семечко незнакомого растения. Оно расположилось прямо на ладошке художника так уютно, что сердце его преисполнилось радости, когда он увидел своим внутренним взором почти человеческую благодарность будущего растения, как только оно стало получать долгожданное тепло от человеческой руки.
Утром, художник нашёл на чердаке красивый горшочек и посадил в него семечко. Благодарное, оно сразу же пустило корни, несмотря на позднюю осень. Теперь, для художника весь мир был сосредоточен в этом горшочке.
Когда старая и злая Госпожа Зима начала яростно трясти свои седые космы, а её любимый сыночек Снежный Буран проснулся от годовой спячки, то тысячи мерцающих снежинок закружили свой танец вокруг Тысячи Башен старого города в такт Сотни Колоколов.
Наступил холод. Старая Зима не любила тепло и удовольствие. Она всячески пыталась вогнать людей в уныние, заставляя их с усердием добывать себе пищу и тепло. Особенно её раздражали живые растения, и она становилась поистине разъярённой, когда кто-то из них отказывался повиноваться её ледяным законам холода. Заглянув в окно к Художнику, она была смертельно обижена видом растущего в горшке растеньица в бедной комнатушке. Растущее растение посреди холода? Это была неслыханная дерзость! Она дунула изо всей мощи в дом художника. Оконное стекло заледенело тут же. В течении нескольких последующих дней художник чувствовал, как его собственный дом был под особым вниманием Старой Зимы. Стало ещё холодней. Дрова почти закончились. Художник собрал всё тряпьё, какое смог найти у себя на чердаке и сжёг его, укутав горшок тёплым одеялом.
Каждое утро он просыпался, говорил «доброе утро» маленькому зелёному стебельку, дул на него своим тёплым дыханием и гладил его своей рукой, когда ему казалось, что его маленький друг слишком печален. Так вот они и прожили всю Тёмную Зиму. Когда её власть ослабла, она попыталась продемонстрировать её в последний раз, но растение было уже к этому времен достаточно сильным, чтобы её не испугаться.
Прелестная Весна была приятно удивлена увидеть на подоконнике очаровательное молодое растеньице, которое ещё не знало, что такое яркий солнечный свет. Художник разрисовал горшок своего маленького друга весёлыми красками, и мягкое весеннее солнышко часто приходило с визитом на приветливый подоконник старого дома. Солнце поднималось выше и выше. Молодое растеньице уже привыкло доверять его дружеским лучам. Так что никто не заметил, как цыплячье жёлтый мягкий свет превратился в медное жарящее чудовище, жадно пожирающее всякую свежесть.
Однажды утром, Художник подошёл, как обычно, к своему юному другу и почти испытал шок. Всё выглядело, как будто бы, кто-то напал на растеньице ранним утром и почти что высосал из него всю влагу. Художник побежал к себе в кухню и обнаружил, что воды в доме нет. Тогда, он схватил в охапку горшок и выскочил вон из дома. Под зелёной сосной он попросил воды прямо с Небес и поставил горшочек в тени. Внезапно, несколько тяжёлых капель упали прямо на растение, потом ещё и ещё, и так весь горшочек наполнился живительной влагой. Художник поднял голову вверх, и тяжёлые хвойные кроны качнулись слегка несколько раз. Растеньице ожило и переехало с подоконника прямо в центр комнаты.
Однажды, в самом конце лета Художник услышал какой-то шум на улице. Он выглянул в окно и увидел пышную процессию, двигающуюся к его дому. Это был молодой правитель города Тысячи Башен и Сотен Колоколов, который возвращался с охоты. Он увидел забавный старый дом и решил узнать, кто живёт в нём. Художник впустил почётных гостей. Правитель оглядел небогатую обстановку, и это не вызвало у него большого восхищения. Потом, его взгляд упал на растеньице в горшочке. Молодой, свежий, крепкий бутон, который вот-вот должен раскрыться. Правитель немедленно захотел взять растение с собой, чтобы самому увидеть, как бутон раскроется. Он спросил: «Сколько ты хочешь за это?»
— Ничего,- ответил Художник.
—Значит, я могу взять его бесплатно? —довольный и оживлённый Правитель поспешил потянуться к растению.
—Я сказал ничего, мой правитель, и это означает, что нет ничего в мире, за что бы я согласился расстаться со своим другом,
—О, это твой друг? — сказал Правитель, понимая, что попал в такое место, где не принято назначать цену.— Но, может быть, ты согласишься. Что твоему растению будет более удобно раскрыться в роскошной обстановке?
—Знаете, моё растение выросло, не понимая значение роскоши. Это значит, что-то для Вас, и для людей, которые создают для Вас эту роскошь. Моё растение выросло, зная лишь тепло моих рук и звук моего голоса.
—Я могу тоже согреть его теплом своих рук, и я обещаю так же с ним разговаривать, и скоро оно привыкнет ко мне так же как привыкло к тебе.
—Я охотно верю, что Вы можете много, господин Правитель, и Вы сказали правду, что оно может к Вам привыкнуть, но не полюбит Вас также.
—Не говори чепухи, растения не любят.
Художник грустно улыбнулся. Правитель резко подошёл к растению и протянул к нему руку. Он попробовал дотронуться до него, но внезапно отдёрнул руку. Все сразу же заметили красное пятно у него на перчатке. Растение укололо Правителя до крови. Кое-кто из свиты схватил горшок и взмахнул им, очевидно желая разбить его вдребезги. Художник смог только вздохнуть, но внезапно горшочек выскользнул из рук схватившего его, и Художнику оставалось лишь подхватить его на лету. Художник прижал его к себе так, что все смогли убедиться, что в действительности, нет ничего такого в мире, что смогло бы их разлучить.
.
.
