ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДВУХ ПОРОСЯТ — Полосатые улитки.

Хрюка так и распирало от нетерпения рассказать, что это его художества. Он еле сдерживался сидя на кровати и подпрыгивая. Все в нем клокотало и бурлило. Наконец не выдержал и его прорвало:

— Мамочка! Это я разрисовал улиток! Это для их безопасности! Что б видно было из далека! Что б никто не наступил и не раздавил бедненьких малюток! Представляешь? У них теперь начнется новая жизнь! Это я так придумал!

Мама-свинка от удивления только рот открыла.

— Ну, ты молодец! – похвалил его Жирик и даже немного восхитился. – Ты это здорово придумал. Никогда — бы не подумал, что ты такой художник. Я тобой горжусь. – и он одобрительно похлопал Хрюка по плечу.

А уж Хрюк как гордился собой! Он прыгал по кухне от радости, повизгивал и похрюкивал, смеша всех. Наконец то, в кои-то веки даже Жирик его похвалил. Все у него внутри кипело от счастья. Как же приятно было сделать полезное для кого-то дело. Он был горд собой, и ночью, лежа в кровати, долго не мог уснуть от этой самой гордости.

На следующий день прибежали запыхавшиеся, взволнованные зайцы. Тут надо сказать несколько слов о зайцах: папа-заяц был серьезным зайцем, поэтому, когда в семье родились два зайчонка близнеца, он сразу отмел в сторону такое имена, как «Хвостик», «Пушек», «Лапка», назвал их по — солдатски – Первый и Второй. Солдат из зайчат не получилось, а имена так и остались. Зайчата – Первый и Второй утащили Хрюка за сарай, что б никто не услышал, и восхищенно зашептали:

— Хрюк, ты такой молодчина! Все в лесу о твоих художествах только и говорят! Мы тоже хотим, что б ты нас разрисовал.

— Да запросто! Могу горошками, могу в цветочки или сердечками, я теперь художник, мне надо руку тренировать.

— Нет, не надо в цветочки. – засомневался Первый заяц. – Сделай так, как улиткам – в шмелиную полоску. Что б все знали, что мы не трусы, мы опасные зайцы, с нами шутки плохи.

Сказано – сделано. Хоть и не просто было заячью шерсть мазать кисточкой, но в этом деле Хрюк проявил завидное упорство и через полчаса оба зайца были разрисованы. Хрюк полюбовался своим художеством и остался доволен. Зайцам тоже понравилось, хоть и краска немного щипала спины. Все втроем они помчались к ним домой, похвастаться мама-зайчихе.

— Мамочка, смотри: але-ап-п! – закричали они с порога, и стали крутится перед ней по очереди, показывая свои полосатые спины.

Мама-зайчиха открыла рот и, выпучив глаза, шлепнулась на табурет.

— Батюшки ты мои! – воскликнула она, всплеснув руками. – Это кто же вас так разукрасил?

— Это Хрюк! – закричал Второй заяц, выпихивая Хрюка вперед, как бы показывая   маме этого поросенка- героя. – Он теперь художник!

— Да как же это можно?! Зачем же это? Как вы могли додуматься до такого? – запричитала зайчиха и ее, намного косые глаза еще больше округлились.

— Мамочка, теперь никто нас не обидит, только посмотрит на наши спины, и сразу поймет: мы зайцы не простые! Мы можем за себя постоять и ужалить, т. е. – укусить или цапнуть.

— А ну – быстро мыться, пока отец не увидел! – крикнула в ответ мама-зайчиха. – Где же такое видано, что б зайцы полосатые были? Зайцы должны быть незаметные: летом серые, зимой белые. А ну, художник, быстро наливай воду в корыто и бери мочалку.

Хрюк не понял, что так рассердило зайчиху и даже хотел обидеться, но испугавшись ее строгости и сурового тона, схватил ведро с водой и вылил в корыто. Вдвоем они затолкали обоих зайчат в воду, стали их мылить и тереть мочалкой. Но, не тут- то было – краска уже въелась в шерсть и совсем не отмывалась. Мама-зайчиха и Хрюк даже вспотели от усердия — ничего не получалось. Зайчата дрожали и тихонько поскуливали в корыте.

— Ну ладно, хватит, надо попробовать керосином. – сказало она, вытирая лоб.

В ход пошел керосин. Но все было напрасно – полоски становились только ярче.

— Ах, ты боже мой! – воскликнула зайчиха. —  Вот подождите, придет отец, он то посмотрит на ваши спины, уж он то спросит у вас, что это все значит. Так вы уж подумайте, что будите ему говорить. Глупые зайчата, вас надо в цирке показывать, как самых глупых зверей. Все будут ходить и смотреть на вас, показывать пальцем и смеяться над вашими полосатыми спинами. Что же делать? Ничем не отмывается! Выстригать придется. Где тут у нас ножницы?

Когда мама-зайчиха спросила про ножницы, Хрюк незаметно выскочил на улицу и, что есть мочи, помчался домой. Дома он схватил со стола пирожок, запрыгнул на печку и забился в угол. Затаился.

А тем временем мама-зайчиха выстригала ножницами полоски на спине своих зайчат. Зайчата иногда побаивались своего сурового отцы (вообще то они всего боялись), поэтому не сопротивлялись и только потихоньку ревели, размазывая слезы по щекам.

Да еще представив себе повсюду тыкающие в них пальцы, зайчата совсем раскисли.

Вечером мама-свинка и Жирик вели с Хрюком очень неприятную беседу. В основном, конечно, говорил Жирик – у мамы-свинки не было слов, она только тяжко вздыхала и качала головой.

-Слезай оттуда! – приказал Жирик.

— Не слезу.

— Тогда будешь сидеть там неделю под арестом! А ты, мамочка, что б вздумала подпихивать ему туда пирожки. – продолжал тот воспитательную беседу. — Это же додуматься надо – зайцев располосовать! Вот подожди, придет отец заяц, он тебе покажет! Уж он-то у тебя выстрижет полоски на спине и все что ниже спины тоже.

— Как он выстрижет на спине полоски, ведь там нет шерсти? – выглянул Хрюк из-за печной занавески.

— А ты не волнуйся, он найдет что вырезать.

От таких слов Хрюку совсем стало не по себе. Он даже не мог представить, что ему покажет заяц-отец и что он с ним сделает.

 — Но ты сам говорил, что у меня здорово получилось, как у настоящего художника. – промямлил Хрюк, оправдываясь.

— Кроме того, что кисточкой мазюкать полоски на спинах, полезно было бы головой поработать, хоть иногда. А чего ты ежиков не разрисовал? – не унимался Жирик. – Боялся пальчики поколоть? А медведя? — Чего ты медведя не разукрасил? У медведя вон какая спина, — целую картину можно нарисовать. Тоже мне – художник, от слова «худо». Ты бы лучше забор покрасил.

«- Да-а, забор то я не покрасил, а краски уже кончились. – совсем огорчился Хрюк, сидя на печке. – Но я ведь хотел, как лучше. Все-таки художником быть опасно. А, казалось бы, что тут такого – мажешь кисточкой и все».

Жирик еще долго что — то говорил и говорил. Он вспомнил все: продырявленный мячик, рогатку на крыше сарая, все разбитые чашки, разорванные штаны, и поломанную калитку, и шишку на лбу, и еще много чего. Но голос его у Хрюка в голове звучал все тише и тише, наконец, совсем утих и Хрюк провалился в беспокойный сон. Ему приснился огромный полосатый шмель с заячьими ушами. В одной руке он держал кисточку, а в другой ножницы. Шмелезаяц угрожающе завис над ним, показал свой большой кулак и жужжащим голосом сказал: «- Я тебе покаж-жу!» Хрюк мгновенно проснулся от такого кошмара. Сердце у него колотилось, руки дрожали. «-Приснится же такое. – подумал поросенок. – Хорошо, что это всего лишь сон. Нет, не хочу быть художником, опасное это дело. Уеду я отсюда куда-нибудь к морю, одену водолазный костюм и стану водолазником, буду сокровища искать на дне моря». Хрюк повернулся к стене, скрутился комочком и прерывисто хрюкнув, уснул неспокойным, мечтательным сном.

.

.

kotivanata61

Я домохозяйка, люблю разговаривать со своей внучкой.

Посмотреть все записи автора kotivanata61 →

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.