Автор: — Давайте помогу, — киборг подошел к девушке и протянул руку. – Их ещё можно спасти. У меня в подсобке есть инженерный сканер, он восстановит ваши распечатки по изначальному оттиску.
— Правда? – Ребекка встрепенулась, но тут же посерьёзнела, отдернув уже протянутую роботу стопку. – Но я же мужчина! Я сама… сам решаю свои проблемы! Хотя, — она закусила губу. – Ну точно! Я же мужчина-гомосексуалист! А потому вы мне привлекательны, и я готова… готов принять от вас помощь. В знак того, что не хочу принижать ваше механическое происхождение. Хотя, как мультисексуал, я допускаю вариант… Разумеется, теоретически, дабы не задеть… Короче, вот.
— Чего? – снова пробурчал Леонид, посмотрел недоуменно на оппонентку и махнул рукой. А Степан просто улыбнулся и взял у Ребекки бумаги.
Он уже направился к выходу, когда со стороны дверей послышался голос:
— Гутен таг, герр унд фрау! Все-таки надеетесь удивить пришельцев своими ложными идеями?
— Я не фрау! – воскликнула Ребекка и осеклась. – Или вы про Леонида?
Неокоммунист оставил её реплику без внимания и глухо пробурчал:
— Вот и фашисты пожаловали…
Появившийся в проходе Гельмут раздраженно на него посмотрел.
— Сколько раз уже повторять? – возмутился он, одёрнув перетянутый кожаными ремнями коричневый китель. – Мы – хомо-социалисты! А фашисты не имеют ничего общего даже с нацистами, к которым вы нас так усердно приписываете. Впрочем, что взять с красных идиотов, у которых одна извилина, да и та – от старомодной кепки.
Леонид машинально схватился за голову, потом отдернул руку и выпалил:
— Да чем вы отличаетесь?!
Гельмут неспешно встал за свою трибуну, упёрся руками в прозрачный пластик столешницы. За его спиной качнулся флаг: кольцо из двенадцати чёрных звезд в белом круге, заключённом в красное полотно. Точно такой же, только маленький, был обернут, как повязка, над его левым локтем.
— Повторю для братьев меньших. – Он усмехнулся. – Да, я не оговорился – для братьев. Потому как идеологи Великого Европейского Рейха давно доказали, что все люди – это венец творения! Да, были и у нас оплошности, как в двадцатом веке. И мрачный период толерантности в начале двадцать первого. Но все вместе — прекрасно модернизировалось в новую идею единой великой расы!
— Что ж вы тогда марсиан в пещеры загнали? – возмутилась Ребекка. Степан заметил, как её передернуло при словах: «мрачный период толерантности». – Ведь именно вашей фракции поручили разработку тамошних планетарных ресурсов. Чем вам не угодили бедные аборигены? А если среди них были представители сексуальных меньшинств? Это же скандал!
— Скандал? – возмутился в свою очередь европеец. – Из-за этих шестилапых унтерменшей? Их удел – служить Человеку! А они за копья хвататься. – Он вздохнул. — Кстати, вопрос с ними ещё не решен. Пещеры – тоже не панацея. К счастью, давно составлен проект специальных лагерей и прилегающих к ним перерабатывающих предприятий…
— А не боишься, что инопланетяне, — Леонид мотнул головой в сторону, где по его предположению висел на орбите корабль пришельцев. – Нас так же переработают?
— За что? – искренне удивился Гельмут. – Вы видели их? Они ведь тоже гуманоиды!
Европеец подобрался. Голос его стал громче и набрал темп. Руки заплясали в буйной жестикуляции.
— А значит, мы произошли из единых истоков великой галактической семьи! Хомо Магнус! И нам надо просто доказать, что мы достойны наших братьев! Что пришёл тот час, когда мы встанем плечом к плечу, и единым железным строем двинемся по Галактике, покоряя звёзды и планеты нашему великому духу!
Последнее слово своей тирады он выдохнул почти фальцетом. Потом, отдышавшись, Гельмут достал из кармана кителя флешку:
— Я даже речь подготовил на латыни! Чтобы наши звёздные братья видели, насколько наша цивилизация древняя! Эй, слуга!
Степан с удивлением обнаружил, что тот обращается к нему.
— Да-да, ты. Иди, сделай мне распечатку. – Европеец протянул ему флешку. – А то мне некогда. Давай шевелись.
— Не слишком ли резко? – Ребекка уперла кулачки в бока. – Это может задеть его чувства. Еще на прошлогодней Ассамблее Терпимости говорили, что…
Леонид поморщился, но промолчал.
— Что кофе чёрным не называть? – усмехнувшись, перебил её Гельмут. – Какие ещё чувства? Мы создали их не для того, чтобы расшаркиваться!
Он обернулся к киборгу:
— Давай, железяка, быстрее!
Степану это очень не понравилось. Но протокол заставил киборга подчиниться. Взяв флешку и листы, он двинулся прочь из конференц-зала.
***
Утечку Степан нашёл не сразу. Не зря он тогда закрутил вентиль, предотвратив более серьёзную проблему. Но обильная лужа охлаждающей жидкости успела растечься по полу густым синим пятном.
К счастью, ядовитой она не была. Только отстирать после неё одежду не могла ни одна центрифуга или химический раствор.
Степан с сожалением посмотрел на свой любимый комбинезон, пестревший теперь синими разводами. Хорошо хоть, посланники проследовали в конференц-зал другим коридором.
Он отсоединил повреждённый участок трубы и положил на пол. Затем достал новый, и закрепил в стыках, предварительно обмазав те герметической пастой.
Потом, собрав инструменты, киборг взялся за вакуумный пылесос, чтобы собрать лужу. Но отвлёкся на висевший под потолком монитор.
Тот вёл прямую трансляцию из конференц-зала. Картинка вещалась на все каналы всех мегаполисов, городов и деревень планеты Земля. Ловили сигнал и старомодные телевизоры, и древние радиоприёмники, позволяя видеть и слышать происходящее в каждом, даже самом малоосвоенном уголке планеты.
Не стали исключением и экраны самого «Миротворца».
В центре стоял пришелец. Это действительно был гуманоид. От человека его отличала большая голова, большие каплевидные глаза и маленький рот. Кожа была бледно-голубой, без единой морщинки. А облачение составлял длинный плащ, ниспадающий до самого пола и игравший в свете ламп звёздными бликами.
Посланники распинались, как могли. А пришелец молча и внимательно слушал.
Леонид хватался за отворот пиджака, и вещал о строительстве неокоммунизма в отдельно взятой галактике. Выкидывая руку ладонью вперёд, он будто зазывал пришельца следовать за ним под красные знамена. А для убедительности часто мотал головой в сторону развёрнутого за спиной транспаранта.
Ребекка была одета в длинное платье, а волосы – наращены и разбросаны по обнажённым плечам и глубокому вырезу на груди. Был и макияж, в котором преобладали голубые оттенки. Американка рассказывала о многообразии Галактики, о миллионах вкусов, о свободе всех, вся и от всего. Не забывая при этом упоминать, что в данный момент является женщиной, но с душой мужчины, приверженного широким сексуальным направлениям. Особенно межвидовым в самом широком галактическом смысле.
Увидев Гельмута, Степан улыбнулся.
Протокол заставил его выполнить поручение. Но киборг проявил инициативу, и для красочности, исключительно «из лучших побуждений», перевёл речь посланника на более древний язык. И теперь европеец озадаченно рассматривал пестревшую китайскими иероглифами распечатку, не зная с чего начать.
Однако вскоре Гельмут сориентировался и завёл свою любимую тему про великую расу, кованые сапоги и стальную поступь. Речь его вновь убыстрялась и накатывала, будто волна, отчего казалось, что он вот-вот захлебнётся в её брызгах. А правая рука, словно в противовес оттягивавшей ремень левой, постоянно взметалась наверх в исступленно-приветственном жесте.
Наконец, наступила тишина. Пришелец медленно оглядел посланников, задержавшись на каждом по несколько секунд. Затем покачал головой и вышел из зала через двери.
Это можно было принять за жест вежливости, ведь появился инопланетянин в зале попросту из ниоткуда. Но делегаты не смогли этого оценить, потому как с дрожащими губами смотрели на выведенную на экраны зала трансляцию с камер внешнего наблюдения.
Инопланетные корабли, окружавшие Землю, выходили на боевые позиции. Открывались люки, выползали из ниш стволы неведомых орудий, мерцали, наводясь на голубую планету, лучи прицелов.
Как последняя милость, на фоне видео замелькали цифры обратного отсчета. Чтобы человечество могло сделать последний вздох перед своей неминуемой и заслуженной кончиной.
Но Степан этого не видел. Он как раз возился с выключателем пылесоса, когда заметил идущую по коридору высокую фигуру. Из-за стелящегося по полу длинного плаща казалось, что она почти плывет. Причём прямо в синюшную лужу.
— Эй, осторожно! – крикнул Степан. – Не наступите!
Фигура обернулась. Огромные глаза на голубом лице воззрились на киборга. Рот не открылся, но андроид услышал в голове голос:
— Это не причинит мне вреда.
— Ясен пень, — согласился Степан. – Но плащ испачкаете, по-любому! Ведь не отстирается потом! А вещь, небось, хорошая.
Незнакомец с интересом осмотрел его. Голос возник вновь:
— Робот… Ты запрограммирован, чтобы помогать людям. Но я не принадлежу к их виду. Так с чего такая забота?
— Ну да, робот, — Степан смущенно пожал плечами, но взгяда не отвел. – Так что теперь, не быть человеком?
Во тьме огромных глаз что-то мелькнуло, а маленький рот дернулся. И андроид готов был поспорить на свои аккумуляторы, что это была улыбка.
— Спасибо тебе, — произнёс голос.
Фигура вдруг исчезла. А вслед за ней, в одно мгновение, исчезли и все уже готовые к бою инопланетные корабли.
Чудной какой, подумал Степан. Мог же просто обойти.
Он пожал плечами и щёлкнул выключателем. Пылесос тихонько завыл и захлюпал всасываемой жидкостью. Насвистывая любимую мелодию про космонавтов, Степан принялся за уборку.
А делегаты на экране кричали друг на друга, сыпали десятки аргументов и трясли трибуны. Но не переставали спорить, чья именно идея стала спасителем Земли.
Апрель, 2021 год.
.
.
